Мигель плеснул еще немного рому в свой пустой стакан и протянул Глэдис пачку сигарет «Супер Ройял», которые она так любила.
– Моя красавица, – заметил он, – я не знаю, что приходится скрывать тебе. Только смотри не ошибись… не старайся казаться умнее, чем ты есть, это может стать опасным. Если б кто услышал тебя сейчас, он бы мог заподозрить то, чего нет на самом деле… Не правда ли, Джонни?
– Да, Мигель. Наша Глэдис переживает сейчас трудные времена. Она взволнована, пойми это правильно. Я уверен, ей и в голову не придет сболтнуть что-нибудь подобное при посторонних. Верно, красотка?
Глэдис вздрогнула: за, казалось бы, дружеским тоном она уловила угрозу – точно так они только что угрожали Александру. Лучше все-таки не встречаться ни с кем из членов группы или по крайней мере не ездить с ними в такие отдаленные места, где, случись что, не к кому обратиться за помощью. Девушка встала.
– Пойду искупаюсь. Вы со мной?
– Уже поздно, Глэдис, – возразил Джонни. – Если хочешь возвратиться в Гавану на моей машине, иди-ка лучше переоденься. Я же предупредил, что мне нужно там быть до шести вечера. Давай, переодевайся. Впрочем, если хочешь, можешь остаться, переночуете вместе с Кармен.
– Нет, я не могу. Сейчас переоденусь.
Она налила себе немного рому, взяла еще одну сигарету из пачки Мигеля, пошла к лестнице, поднялась на шесть ступенек, повернула направо и остановилась. С лестничной площадки она ясно различала голоса Мигеля и Джонни.
– Надо быть осторожнее, – говорил Мигель. – Я замечаю, что Глэдис очень изменилась, и потерял к ней доверие. Сам не знаю почему, но у меня возникло подозрение, что, если надавить на нее, она все выложит. Пожалуй, мы совершили серьезную ошибку, включив ее в нашу организацию.
Мигель замолчал и крадучись вышел в прихожую, внимательно огляделся по сторонам, потом снова вернулся на террасу.
Услыхав его тихие шаги, Глэдис затаила дыхание и прижалась к стене, но, едва он вернулся к Джонни, она снова подошла к перилам, чтобы лучше слышать их разговор. Никто из троих не заметил, что Кармен, спрятавшись за густым кустарником, растущим у дома, тоже слушает беседу мужчин.
– Уверен, она этого не сделает, – возразил Джонни. – Она нас боится и хотя бы ради себя будет молчать. Мы же всегда старались, чтобы ей было как можно меньше известно и не допускали к участию во многих наших делах. Несмотря на всю свою наивность, она иногда бывала нам очень полезна. – Он весело рассмеялся. – После случая с Беттиной я какое-то время следил за ней. В жизни Глэдис ничего не переменилось, вот только, пожалуй, стала покупать больше книг и чаще, чем раньше, ходит в книжный магазин на углу двадцать третьей и «Л».
Глэдис ощутила неприятный холодок в желудке. Джонни следил за нею, а она ничего не заметила! Теперь их голоса доносились невнятно, Глэдис спустилась пониже, но мужчины говорили совсем тихо, и она не могла различить их слов. Глэдис свесилась с перил… Видны только их ноги… Пожалуй, самое лучшее – подняться наверх, как бы не случилось с ней то же самое, что с Беттиной…
– Ничто так не украшает стол, как красивая женщина… а если их две…
Леандро Сардиньяс галантно им улыбнулся… Он всегда такой. Рядом с ним любая женщина чувствует себя самой красивой и самой обаятельной в. мире. Да и он, несмотря на свои годы, все еще привлекательный мужчина. С первого дня знакомства Глэдис понравилось, что он целует ^женщине руку на европейский манер и появляется у Беттины с букетом роз. Глэдис искренне восхищалась им.
– Если ты будешь смотреть на меня такими глазами, Глэдис, я и впрямь поверю, что ты в меня влюблена, – улыбнулся Леандро.
Фабиола тоже рассмеялась. Она любила ходить в ресторан «Император». Здесь чувствуешь себя в своей стихии, здесь забываются вульгарные будни. Леандро просто великолепен, умен, блестящ – настоящий светский человек. Дружба с ним – истинное счастье, лишь он умеет придать еще большую изысканность этой элегантной обстановке, которая так ей нравится.
– Ты больше не ходишь на почту в «Гавану Либре»? – спросила его Фабиола.
Мужчина слегка повернул к ней голову.
– Последние дни не было времени. Ты же знаешь, я не люблю спешить или ходить в те часы, когда там слишком много народу… Когда очередь большая, служащая нервничает, рассеянно ставит штамп и портит марки.
– Кто-то разводит аквариумных рыбок, кто-то выращивает кактусы, а меня ты заразил филателией… хотя это хобби и стоит довольно дорого. Не возражай, – продолжала Фабиола, – это как болезнь, как страсть, хочется покупать все больше и больше, пополнять серии… И подумать только, что я раньше ходила на почту всего раз в месяц – отправлять перевод тете Сайде!