Танасе с сыном на коленях сидела на краю освещенного костром пространства, в стороне от мужчин, которые не обращали на нее внимания: проявление излишнего интереса к жене Базо счел бы оскорбительным. Тем не менее Ральф вынул изо рта сигарету и бросил взгляд в сторону Танасе.
— Как зовут твоего сына? — спросил он.
Чуть помедлив, Базо ответил:
— Тунгата Зебиве.
Ральф непроизвольно нахмурился, однако сдержал резкие слова.
— Славный мальчик, — сказал он.
Базо протянул к сыну руку, но Танасе с молчаливой яростью удержала ребенка.
— Отпусти его, пусть подойдет ко мне, — велел ей Базо.
Подчиняясь суровому приказу мужа, она неохотно позволила сонному мальчугану подойти к отцу.
Прелестный пухлый малыш с кожей цвета шоколада, с круглым животиком и густыми завитками черных волос был совершенно обнажен, если не считать медных браслетов на запястьях и нитки бусин на поясе. Мутными со сна глазами он посмотрел на Ральфа.
— Тунгата Зебиве, — повторил Ральф и погладил ребенка по голове.
Малыш не отпрянул и ничуть не встревожился, лишь Танасе тихо зашипела, протянув руку к сыну, будто собираясь забрать его, потом все же передумала.
— «Искатель того, что было украдено», — повторил Ральф имя ребенка, поймав взгляд матери. — Искатель справедливости — не слишком ли тяжелая ноша возложена на малыша? — тихо сказал он. — Хотите заставить сына отомстить за несправедливости, совершенные до его рождения? — Внезапно Ральф сменил тему: — Базо, помнишь тот день, когда мы встретились в вельде? Ты был зеленым юнцом, которого твой отец, брат короля, послал работать на алмазных приисках, а я — еще более зеленым юнцом, и мой отец подписал с тобой контракт на три года — пока какой-нибудь другой старатель не переманил тебя.
Улыбка на лице Базо словно растопила морщины, прорезанные страданиями и горем, и на мгновение он снова стал тем самым беззаботным юнцом.
— Прошло много лет, прежде чем я узнал, что Лобенгула послал тебя и сотни других юношей, чтобы вы принесли ему столько больших алмазов, сколько сумеете украсть.
Они оба рассмеялись: Ральф — с сожалением, а в смехе Базо прозвенели нотки мальчишеской радости.
— Лобенгула, должно быть, припрятал где-то огромное сокровище — захватив Булавайо, Джеймсон так и не нашел там алмазы.
— А помнишь сокола Сципиону? — спросил Базо.
— Конечно! А гигантская паучиха, которая выиграла для нас наш первый золотой соверен на паучьих боях в Кимберли?
Они оживленно болтали, вспоминая, как работали плечом к плечу на огромном алмазном прииске, какими дикими выходками нарушали жуткую монотонность тяжелого труда.
Не понимавший ни слова в их беседе Гарри Меллоу улегся спать, накинув край одеяла на голову. Танасе, прекрасная, точно статуэтка из черного дерева, по-прежнему сидела в стороне. Она без улыбки внимала смеху мужчин и не сводила глаз с их губ.
Ральф внезапно вновь сменил тему:
— У меня тоже есть сын. Он родился до войны, так что на год-другой старше твоего.
Смех моментально оборвался. Базо настороженно посмотрел на Ральфа, сохраняя на лице безразличное выражение.
— Наши сыновья могли бы стать друзьями, как мы когда-то, — предложил Ральф.
Танасе встревоженно глянула на мальчика. Базо промолчал.
— Мы с тобой тоже могли бы работать плечом к плечу, как в старые времена, — продолжал Ральф. — В тех лесах у меня скоро будет богатая золотая шахта, и мне понадобится индуна, чтобы управлять сотня ми рабочих.
— Я воин и больше не работаю киркой и лопатой, — ответил Базо.
— Времена меняются, — тихо сказал Ральф. — Воинов в Матабелеленде не осталось. Щиты сожгли, наконечники ассегаев сломали. Глаза больше не наливаются кровью, потому что войны закончились. Люди смотрят ясным взором, и в этой земле наступил мир, который продлится тысячу лет.
Базо молчал.
— Пойдем со мной, Базо. Возьми сына, пусть он научится тому, что умеют белые люди. Однажды он сможет читать и писать, будет важным человеком, а не сборщиком дикого меда. Забудь данное ему имя, найди другое. Назови мальчика веселым именем, пусть он познакомится с моим сыном. Вместе они будут счастливо жить в этой прекрасной стране и станут братьями, как мы когда-то.
Базо вздохнул:
— Возможно, ты прав, Хеншо. Ты верно сказал, что импи больше нет. Бывшие воины теперь строят дороги для Лодзи.
Матабеле не выговаривали звук «р» и называли Родса «Лодзи». Базо имел в виду систему принудительного труда, которую ввел генерал Мунго Сент-Джон, главный уполномоченный по делам туземцев.