— Я уже начал это делать.
— Скинешь на экран этот знаменательный день, хочу до мелочей его изучить.
— Без проблем.
С поиском Ютс не затянул, быстро отыскал запрошенный файл и скинул его на визор.
Знакомый зал со столами и стеллажами, в котором они как раз сейчас и находились.
— Как мало здесь изменений произошло за три тысячи лет, — произнес Кир.
— А зачем менять то, что хорошо приколочено к полу? — усмехнулся Чоор, глядя на Ютса, споро вставляющего омегам-киборгам в головы зеленые кристаллы. Чуть поодаль за столом сидел Эсар с задумчивым видом вертящий в руках считыватель. Ожили динамики:
— На химическом заводе авария, — прозвучал голос Чоора. — Эсар, ты идешь со мной!
Эсар, бросив считыватель, унесся. Ютс проводил его взглядом и продолжил свою работу. На последнем биороботе произошла заминка, на него не хватило кристалла. Заметив нужный ему предмет на столе Эсара, он забрал его оттуда и вставил в голову омеги.
— Так вот куда он пропал! — раздался голос Эсара. — А я его тогда обыскался. Ютс, идиот ты такой! Это был не омежий кристалл, а эксперимент номер восемь!
— Что за эксперимент? — сразу же заинтересовался Кир.
— Не знаю, я его нашел в лаборатории нашего отца и не успел просмотреть. На коробке было написано: «Эксперимент номер восемь». У меня считыватель почему-то не работал, я пытался понять, что с ним не так, когда меня вызвал Чоор.
— А ты что его не искал?
— Искал, но сразу же перестал, когда нашел около стола обломки и решил, что это он, что кто-то его случайно раздавил.
— Значит, этому омеге достался экспериментальный ум, — Кир плотоядно посмотрел на биоробота. — Милый, давай займемся любовью? Тебе никогда не трахали мозг?
— Я не позволю тебе прикоснуться ко мне, — мрачно изрек Ским, покосившись на Чоора.
— Может, все же добровольно отдашься?
— Я не хочу умирать.
— Чоор, скажи, есть в тебе боязнь смерти? — поинтересовался Кир.
— Нет, — Хранитель удивленно уставился на омегу-киборга. — Теперь я тоже хочу знать, чем его напичкали.
Ским не стал дожидаться расправы над своим мозгом, бодро рванув прочь из зала. Чоор кинулся за ним, догнал и сжал в руках, к его удивлению омега-киборг не оказал сопротивления. Ским обхватил его затылок ладошками и мило улыбнулся. Легкий укол в шею Чоор почти не почувствовал, не насторожил он его точно.
— Код «Осень», — произнес Ским. — Я приоритетный объект фактический и постоянный. Моя охрана, защита первоочередная задача для тебя. Принять!
Чоор ослабил хватку. Программа выдала раскладку кода под названием «Осень»: омега-киборг специально произведен для личных нужд Хранителей.
— Значит папа создавал пары и для нас, — сказал он с теплотой.
— Да, — подтвердил Ским. — И тебе я отдамся добровольно.
Чоор получил еще один укол, оживляющий его искусственное либидо.
— У меня встал, — ошеломленно пробормотал он.
— Займемся любовью, милый? — лукавая улыбка скользнула по губам омеги.
Вместо ответа, Чоор принялся торопливо вытряхивать свою пару из одежды, рыча:
— Мой, никому не отдам.
— Твой, — согласился Ским.
…И Хранители, ментально связанные между собой, впервые за тысячелетия испытали оргазм. Кир, отправившийся разузнать, что так надолго задержало Чоора, шокировано застыл, узрев трахающихся киборгов.
— Бля, — выдавил он из себя и торопливо убежал. Вернувшись к себе, он решил поделиться новостью с Хранителями: — Ребят, что я сейчас видел!
— Ты видел, а мы чувствуем, — прохрипел Валхог и протяжно застонал.
— Блядь, у вас же коллективный разум, — припомнил Кир особенность киборгов.
— А после активации кода «Осень» еще и чувства такие же, — простонал Ютс.
— Чоора надо прибить за то, что он не экранировался от нас, — Дор издал тягучий стон.
— А мне нравится, — произнес Силейн. — О-о-о, очень нравится.
— Пойду-ка я домой, — Кир поспешил прочь. Его напрягала эта групповуха киборгов. Мало ли чего придет в их слетевшие с катушек электронные мозги.
***
На следующий день его прямо с порога озадачили клонированием мозга эксперимента номер восемь. Всем Хранителям захотелось иметь во всех смыслах пару. Так что трахнуть мозг омеги Киру все же удалось. Напряженный Чоор стоял у него над душой все время, что ему понадобилось для снятия копии с оригинала.
— Все-все, угомонись уже, — проворчал Кир, на до смерти ему надоевшего Чоора, сверлившего его подозрительным взглядом, вставляя кристалл обратно в голову омеги. — С чего ты вдруг перестал доверять мне?
— Дело не в доверии, а в страхе, что моей паре причинят вред, он сидит во мне и не дает разумно мыслить, — сказал Чоор. — Вот ты же не можешь объяснить, почему пугаешься на пустом месте, когда дело касается твоего слишком дорогого омеги, у меня то же самое. И причины нет, а все равно страшно.
— Будешь заказывать ему бронированный флаер? — усмехнулся Кир.
— И биомех.
— Все будем, — влез Валхог.
Кир ухмыльнулся и взялся за работу.
Аромиаду
Общество верморфов разделено на кланы — традиция, пережившая многие тысячелетия. Стоящий во главе клана альфа-самец отвечает за членов своей общины и имеет право полностью распоряжаться их жизнями. И судить и рядить. Почти всех устраивал подобный порядок вещей, но иногда находились те, кто желал вырваться из-под опеки вождя. Уходили, становясь внеклановыми, выбирали мнимую свободу. Лэрши был отпрыском как раз таких свободолюбцев. Лет до пяти все в его жизни было неплохо: родители работали, да и пособие им бывшие кланы выплачивали, пусть и мизерное, так что еда была всегда, хоть и приходилось им жить на свалке космического мусора, в медленно ржавеющем отслужившим свое корабле. А потом все резко изменилось, родители открыли для себя очарование синтетического наркотика, вызывающего яркие галлюцинации. Так и жили в своем иллюзорном мире, изредка выплывая из него, чтобы сходить за пособием и потратить его на новую дозу. Лэрши рано научился выпрашивать еду, до десяти лет ему охотно подавали, был он милым мальчиком с огромными голубыми глазами и иссиня-черными кудряшками. Но потом за лето как-то сразу вымахал, округлые черты лица приобрели хищность как и у всех верморфов в этом возрасте, и на подаяние рассчитывать больше не приходилось. Лэрши нашел другой выход: начал воровать еду, иногда успешно, иногда нет. Когда нет, с ним делился друг Валис, такой же отщепенец, проживающий в соседнем боксе с матерью, та, как и родители Лэрши, существовала в мире иллюзий.
Единственным доступным для мальчишек развлечением было пробираться по воздуховоду на космодром и любоваться пассажирами. Они частенько проникали туда и с высоты жадно глазели на нарядно одетых верморфов. Завидовал им Лэрши сильно. Завидовал и Валис, но делал вид, что это не так.
— Зато мы свободны, — как-то выдал он.
— И в чем же эта свобода? — Лэрши насмешливо посмотрел на друга.
— У нас есть право выбора! Вот! У них этого нет, за них все решает вождь, — нашелся после долгих раздумий Валис.
— Ты серьезно? Нашим предкам максимум год остался до конца, они почти сторчались, и потом нас с тобой, как и остальных кто остался без родичей, заставят пойти на панель, чтобы заработать себе право жить в том гадюшнике, что мы называем жильем. Бесплатно нас там никто держать не будет, и через пару лет мы от безысходности тоже сторчимся, если раньше нас не убьет какой-нибудь извращенец. Это выбор?
— Нет, с нами такого не случится, мы не станем шлюхами!
— У тебя есть другой вариант? — Лэрши опять долго ждал ответа, но так и не дождался, потому что иных вариантов для таких как они отбросов просто не существовало. — Нет у нас никакой свободы и выбора тоже нет. Все это благостная чушь про независимость. Тупое оправдание наших родителей, которые совершили ошибку, уйдя из клана. Я это знаю, и ты это знаешь.