Так больше не может продолжаться. Надо будет посоветоваться с врачом, попросить снотворное. Но вдруг он сочтет ее сумасшедшей? Что тогда с ней будет? Лили закрыла глаза.
– Может, я действительно сошла с ума, – пробормотала она. Руки ее сжались в кулаки. Любая женщина помешалась бы, если бы у нее отняли ребенка!
– Мисс? – Она услышала удивленный голос вошедшей служанки. – Вы что-то сказали?
– Нет-нет, не обращайте внимания.
– Разрешите, я заберу грязное белье в стирку.
– Возьмите и мою ночную рубашку. Да, а где лорд Рэйфорд? Мне надо с ним поговорить.
– Он уехал в Лондон, мисс.
– В Лондон? – нахмурилась Лили. – Зачем? И надолго?
– Сказал Сильверну, что сегодня и вернется.
– Быстро! Что же он успеет сделать за такой короткий срок?
– Не могу знать.
Лили показалось, что горничная что-то знает, но не говорит. Слуги Уолвертона были не болтливы и преданы хозяину. Лили не стала настаивать и безразлично пожала плечами.
Привилегированная школа в Уэстфилде располагалась на одном из трех холмов к северо-западу от Лондона. В хорошую погоду с вершины холма было видно двенадцать графств. В этой одной из самых привилегированных закрытых школ учились дети, впоследствии ставшие известными политиками, художниками, поэтами. Алекс тоже когда-то там учился. Он помнил жесткую дисциплину, издевательства старших мальчиков. Но в памяти остались и крепкая дружба, и озорные проделки. Он надеялся, что и Генри там будет хорошо, но, видимо, ошибся. Угрюмый мальчик проводил Алекса в кабинет директора. Доктор Торнуайт, директор, встал из-за большого с множеством ящиков стола и приветствовал его без улыбки. Это был худой человек с прямыми седыми волосами, узким морщинистым лицом и кустистыми черными бровями. Голос у него был тонкий. Он заговорил недовольным тоном:
– Лорд Рэйфорд, должен признаться, я испытываю огромное облегчение от того, что вы забираете своего подопечного. Он опасный, склонный к насилию юноша. Такому не место в Уэстфилде.
В этот момент дверь кабинета директора открылась и с криком «Алекс!» Генри бросился ему навстречу, но вдруг остановился, пытаясь казаться степенным. Не сдержав радостной улыбки, Алекс притянул Генри к себе, потом отстранился и внимательно посмотрел на брата.
– Почему мне говорят, что ты опасен?
– Розыгрыш, – признался Генри.
Алекс невольно улыбнулся. У Генри своеобразное чувство юмора, но он хороший мальчик, таким можно гордиться. Маленький ростом для своих двенадцати лет, он смелый и сильный. Первый в спорте и в математике, тайком сочиняет стихи. В голубых глазах озорные искорки, светлые волнистые волосы с трудом поддаются гребешку. Чтобы компенсировать маленький рост, Генри вел себя уверенно и дерзко и среди мальчиков был вожаком. Если он был не прав, всегда просил прощения. Непонятно, что он мог натворить, чтобы заслужить такое наказание. Может, склеил страницы в учебниках, а может, ведро с водой над дверью подвесил? Что же, придется извиниться за Генри и упросить директора отменить решение.
– А в чем заключается розыгрыш? – спросил Алекс.
Ответил Торнуайт.
– Он взорвал входную дверь у меня дома, – сухо объяснил он.
Алекс в изумлении уставился на брата.
– Что ты сделал?
Генри виновато опустил глаза.
– Порох, – сознался он.
– И я и моя экономка могли получить серьезные увечья, – сдвинув брови, заявил директор.
– Но почему, Генри? На тебя это не похоже! – Алекс не верил своим ушам.
– Как раз похоже! – возразил Торнуайт. – Это вполне в его духе. Генри не признает авторитетов, противится дисциплине…
– Вашей дисциплиной, – выпалил Генри, – я сыт по горло!
На лице Торнуайта было написано: я же вам говорил!
Алекс ласково обнял Генри за плечи.
– Скажи мне, зачем ты это сделал? Генри упрямо молчал. Торнуайт начал объяснять за него.
– Генри по своему характеру…
– Ваше мнение я уже слышал, – прервал Алекс и так взглянул на директора, что тот немедленно замолчал. Затем он повернулся к брату, и взгляд его потеплел. – Генри, объясни мне.
– Это неважно, – пробормотал Генри.
– Ответь мне, почему ты так поступил, – с угрозой в голосе потребовал Алекс. – Сейчас же.
Генри неохотно ответил:
– Это все из-за порки.
– Тебя пороли? За что?
Да за все! – Он вызывающе посмотрел на директора. – Один раз я на минуту опоздал к завтраку, другой раз уронил учебники, еще как-то раз шея грязная была… Меня колотят трижды в неделю, и розгой, и палкой!
– Я применяю подобные наказания ко всем без исключения мальчикам, которые нарушают дисциплину, – сухо сказал Торнуайт.
Лицо Алекса оставалось непроницаемым, хотя внутри клокотала ярость.
– Ну-ка, покажи, – приказал он сдавленным голосом.
Генри замотал головой и еще больше покраснел.
– Покажи, – настаивал Алекс.
Переводя взгляд с брата на Торнуайта, Генри тяжело вздохнул.
– Ну и ладно. Торнуайт уже столько раз все это видел…
Он повернулся, неохотно снял пиджак и расстегнул бриджи.
У Алекса перехватило дыхание. Что они сделали с мальчиком! Вся спина и ягодицы были покрыты ссадинами, синяками и рубцами. Это не имело ничего общего с воспитанием, даже самым строгим. Увечья были нанесены не воспитателем, а человеком, который получал от этого извращенное удовольствие Так обращались с дорогим ему существом!.. Алекс потер подбородок, пытаясь взять себя в руки. Он старался не смотреть на Торнуайта. Убить мало этого мерзавца. Генри натянул бриджи и повернулся к Алексу. Глаза его испуганно округлились, когда он увидел выражение глаз и подергивающуюся щеку брата.
– Этого требовала справедливость, – сказал лицемерно Торнуайт. – Порка всегда была в традициях Уэстфилда…
– Генри, – сдавленным голосом спросил Алекс, – кроме порки они ничего тебе не сделали?
– Нет, а что такое? – Генри явно не понимал, что имел в виду Алекс.
– Да нет, ничего. – Алекс кивнул на дверь. – Иди. Я сейчас подойду.
Генри неохотно повиновался, все время с любопытством оборачиваясь.
Когда дверь закрылась, Алекс устремился к Торнуайту. Тот инстинктивно попятился.
– Лорд Рэйфорд, порка является общепризнанным методом воспитания мальчиков…
– Но я этого метода не признаю! – Алекс схватил его и прижал к стене.
– Я вас в тюрьму засажу! Я вам не позволю! – задыхаясь проговорил директор.
– Вы поганый извращенец, – процедил сквозь зубы разъяренный Алекс. – Свою неполноценность вы вымещаете на детях. Вы их мучаете, пока не насытитесь видом крови, и получаете от этого удовольствие.
– Д-дисццплина требует, – с трудом выговорил директор.
Если ваша дисциплина отразится на здоровье Генри или выяснится, что вы склоняли его к извращениям, то вам не поздоровится. – Алекс схватил его за горло и сжал так, что лицо директора стало багровым. – Я из вас сделаю чучело!
Он отпустил Торнуайта, и тот рухнул на пол. С отвращением Алекс вытер руки о жилет и вышел из кабинета, хлопнув дверью.
В холле его ждал Генри. Алекс обнял его за плечи и быстро повел к выходу.
– Почему ты мне ничего не рассказывал? Генри едва поспевал за ним.
– Не знаю.
Алекс вдруг припомнил слова Лили. Холодный, бесчувственный – неужели это правда? Он нахмурился.
– Ты думал, я не пойму? Отнесусь к этому безразлично? Нужно было сразу мне сказать!
– Думал, потерплю немножко. Думал, как-то все устроится. А потом решил сам разобраться.
– С помощью пороха?
Мальчик замолк. Алекс вздохнул.
– Генри, прошу тебя, больше ничего такого не предпринимай. Ты пока несовершеннолетний, и я за тебя отвечаю.
– Я понимаю, – обиженно ответил Генри. – Но ты был занят другими проблемами. Свадьба…