Приняв долгую ванную с солью и благовониями ребенок надел белые льняные одежды, которые приказал принести домовикам. Свободная, длинная, белая рубаха и такие-же брюки не имели никаких украшений, являя собой идеал простоты. Свободные брюки подвязывающиеся на поясе витым шнуром и цельнокроеная рубаха без пуговиц и даже завязок, казались бы исподним если бы не грубая ткань стоящая колом. Северус увидев господина в таком наряде попытался предложить теплую шубу, и сапоги на меху, но Дагда не обратил на него внимание, прошествовав с отсутствующим видом по направлению коридора. К этому моменту мужчина уже усвоил, что его странный хозяин вполне способен позаботиться о себе сам и не стал настаивать на том, чтобы тот оделся, но выходя из комнаты вслед за господином прихватил с собой теплые вещи. По лабиринту переходов они добрались до жертвенной площадки находящейся за замком. К этому моменту было обговорено сложить два костра: для светлых и темных Богов, но планам было суждено измениться.
На площадке уже суетились домовики под командованием Вольдеморта и начинали собираться гости.
Когда Темный Лорд увидел вышедшего Дагду, у него похолодело в сердце: за последний месяц он стал полностью материальным не хватало самой малости что бы вернуть себе жизнь и магию, сегодня он ожидал, что такой шанс представиться. Но сегодня он боялся не за себя, а за странного ребенка, которого считал то наставником, то сыном, которого ему не дала судьба. В отличие от Северуса, мужчина прожил долгую жизнь и много попутешествовал по свету, так что уже видел такой наряд. Так в некоторых Европейских странах одевались воины, выходя на бой, из которого они не вернуться. А в старину так одевались Друиды идя на встречу Богам и не зная увидят ли смертный мир вновь.
Планы явно поменялись или малыш сказал им не всё.
- Соберите один погребальный костер на трех человек. Высотой два метра, сбоку приставьте удобную лестницу с перилами и защитите её от огня, - начал отдавать приказы мальчик, не замечая, что его сияние уже видно даже при свете поднимающегося зимнего солнца, а сам он слегка парит над землей. Он был настолько глубоко погружён в себя, что не обращал внимания на такие мелочи, его глаза сейчас видели не смертный мир, а Океан Вечности и все решения принимались там. Вольдеморту очень хотелось вмешаться, но он понимал: Дагда делает что должно, и будь что будет. Поэтому Темный Лорд не в праве мешать юному повелителю делать свои выборы, это он усвоил за последний месяц намертво.
- Приведите Дурслей, - прозвучал приказ произнесенный тихим голосом.
Площадка быстро наполнялась народом, услышавшем, что начинается ритуал. Кто-то пытался возмущаться, что их не позвали заранее, кто-то, что начинали раньше времени и не дали поесть, но никто из проводящих не обращал на них внимание. Появившийся Люциус, кинулся было к Дагде, пытаясь одеть мальчика: на улице шел снег и стоял сильный для этих мест мороз, но его перехватил Вольдеморт, молча покачав головой, показывая, что всё бесполезно, его не услышат.
За последние дни в замке собралось больше трех сотен народу. Древнее строение наполнилось гомоном человеческих голосов и криком детей. Приказ повелителя был прост "Явиться всем членам семьи включая детей" и относился ко всем принявшим Дагду как своего сюзерена. С прибывающих брали неприложный обет о неразглашении увиденного и пережитого в замке, и селили в один из пустующих покоев. Вчера Темный Лорд вызвал всех Пожирателей и сковав их присягой о неразглашении, приказал привести семьи на сегодняшний ритуал. Аристократы были напуганы, но не смели ослушаться прямого приказа, так что стали прибывать ещё до рассвета, а теперь стекались на площадку за замком заслышав о том что там что то начинается.
Домовики быстро сложили огромный плоский костер, которому было суждено гореть не один час, унося небесам жизненную энергию и магию живых существ которых он поглотит. На вершину вела лестница, по которой без труда можно будет подняться жертве. И малыш, не моргнув глазом, приказал пиведенным маглам подниматься наверх. Опоенные наркотиками люди, пребывали в эйфории и с радостью подчинялись приказам, не замечая, что за ними следует ребенок с серповидным кинжалом.
Зрителям не было видно того, что происходило наверху. В полной тишине, нарушаемой только завыванием декабрьского ветра, как и поднялся, ребенок спустился вниз что-то напевая с отстраненным видом и легкой улыбкой на устах, достойной семейства Лавгуд. С кинжала, который он всё ещё держал в руках, капала кровь.