— Расскажите мне, что происходит, — попросила Инид. — Пожалуйста, Зак.
— Давайте сначала уложим Пенни спать. У нее был трудный день.
Он взял дочь на руки и отнес ее в каюту, а когда они заботливо уложили Пенни в постель, девочка попросила, чтобы и Инид тоже поцеловала ее перед сном.
Они сидели на палубе спиной к каюте. Залив был тих черен. Лишь какая-то рыба плеснула в воде. На берегу б устали стрекотали сверчки. Луна, висевшая на небе ере; отблесков звезд, была почти полной. Вода мягко билась борт катера, они сидели и разговаривали шепотом, чтоб не мешать Пенни спать.
— Мой звонок из Провиденса не удивил вас? — спросил Зак.
— Нет. Вы ведь обещали позвонить. Но он напугал меня.
Зак умолк ненадолго, задумавшись.
— Вы достали бинокль? — спросил он.
— Да. И очень хороший. Человек, у которого я его купила, сказал, что это старый армейский бинокль. На линзах особое покрытие, они не дают бликов.
— Это хорошо. Когда вы брали напрокат катер, никто не задавал вам вопросов, зачем?
— Нет. Я сказала им, что хочу утром отправиться на рыбную ловлю. — Она сделала паузу. — Зак?
— М-м-м?
— Так куда же вы собираетесь отправиться утром?
— Не знаю. Думаю, буду лежать в дрейфе, пока не покажется лодка Клауда. Затем последую за ней.
— Куда?
— Туда, куда бы ни пошел тот корабль.
— На маяк Гей-Хэда?
— Почему вы так думаете?
— Потому что им пользуются океанские суда, когда идут в Бостон.
— Это далековато. Так далеко Мэри не стала бы заплывать. Если только…
— Что?
— Если только не случилось что-нибудь в бухте. Может быть, она увидела лодку… — Он в недоумении пожал плечами.
— Что, по-вашему, должно произойти завтра?
— Думаю, что между лодкой Клауда и прибывающим кораблем имеется какая-то связь. Думаю, что завтра сто тысяч долларов перейдут в другие руки.
Инид тихо присвистнула.
— Я полагаю, подобная сделка имела место и в прошлом году, Мэри случайно увидела это, и ее утопили. К этому делу может иметь отношение и Фредди Бартон, хотя я и не представляю, каким образом.
— Фредди?
— Да. Маршрут регаты обозначен буйками?
— Да.
— Как она проходит?
— Вы же знаете.
— Нет, не знаю.
— Яхты стараются занять выгодную позицию перед стартовой линией. У всех участников гонки есть секундомеры. За пятнадцать минут до старта на судейском катере поднимают белый вымпел, и участники гонки пускают часы. За десять минут до старта поднимается красный вымпел. А за пять минут до сигнального выстрела — синий вымпел. Яхты начинают выдвигаться на стартовую линию. Хороший яхтсмен пересечет линию одновременно с выстрелом. Если же он пересечет ее до выстрела, ему придется вернуться назад и повторить заход.
— Значит, говорите, маршрут гонки обозначен буйками?
— Да.
— А что происходит, если яхта проскакивает мимо буйка?
— Что вы имеете в виду?
— Ну… так что происходит?
— Если с яхтой что-нибудь не так, вы хотите сказать?
— Вроде того.
— Тогда за ней, вероятно, пойдет судейский катер.
— В прошлом году вы видели регату?
— Да.
— И Фредди Бартон участвовал, не так ли?
— Да.
— И он не проходил мимо буйка?
— Нет, если мне не изменяет память. Кажется, он финишировал четвертым. Он неправильно вышел на старт, и ему пришлось делать еще один заход. Из-за этого он потерял много времени.
— Значит, регата здесь ни при чем, — вздохнул Зак.
— Что вы имеете в виду?
— Или все-таки при чем? Может быть, это для Бартона просто законный предлог, чтобы иметь возможность оказаться в том месте, где ему нужно и где его ожидают. То есть оказаться на пути этого самого чертова груза.
— Не понимаю, о чем вы говорите, Зак.
— Я и сам не уверен, что мне все ясно, — улыбнулся Зак. — Ну а теперь вам лучше вернуться домой.
— Во сколько вы завтра отчаливаете? — спросила Инид.
— До рассвета.
— Я отплываю с вами. Вы ведь уже поняли, не так ли?
— Это может оказаться рискованным делом.
— Мне все равно.
— Ну что ж, хорошо.
— Поэтому… поэтому я бы хотела остаться сегодня ночью на катере.
— Инид…
— Зак, я не хочу оставлять вас. Я хочу быть с вами. Я… я хочу быть рядом с вами.
Он ничего не ответил. Затем обнял ее и привлек к себе. Он поцеловал ее в шею, коснулся губами уха, подбородка, нашел ее губы и потерялся в нежности этих губ, шепча «дорогая, дорогая», и слово это звучало для него странно; но, удивительное дело, он снова почувствовал себя живым, впервые за очень долгое время.