Путь привел его в долину, окруженную искривленными скалами. Серую стену камней словно закрутило в водовороте, и они застыли так навсегда - кривые, изогнутые, покрытые трещинами и кричащими лицами. Хотя последнее магу могло и почудиться.Он прищурился, сделал еще один шаг, и когда его стопа едва придавила слежавшийся снег -метель пропала. Ее словно отрезало ножом так резко, что Фоксхау на несколько секунд оглох от звенящей тишины.
Придя в себя, Фоксхау огляделся. И наткнулся взглядом на бьющий сквозь окно лучик света. Посреди древних руин, покрытых льдом, скрученных невиданной силой скал, сыпящих снегом черных нависающих туч, вырывающихся из земли осколков костей, стоял самый обычный трактир, с белыми стенами, черепичной крышей, светом из оконца и печной трубой, плюющей дымом. А на торце здания виднелась деревянная плетенка, по которой змеилась зеленая лоза винограда.
Фоксхау остановился, покачнувшись от ударившего в грудь ветра. В лицо ударил сноп льдинок - он дернул шарф, словно пытался сорвать его, швырнуть на землю и растоптать, словно варвар голову младенца. Маг только поплотнее запахнул плащ, держась за края подрагивающими руками.
Ураган разгорался последние несколько часов, и температура падала вниз быстрее, чем осужденный преступник с петлей на шее. Ветер крепчал с каждой секундой, холод резал по лицу десятком острых лезвий, а плечи мага покрывал тонкий слой льда. Фоксхау уже почти не чувствовал ног, и ему казалось, что он ковыляет на пару промерзших до основания пней. И вот впереди приветливо блестит окнами таверна, пыхает искрами и дымом из печной трубы. Маг хотел сорваться с места и бежать, бежать вперед, - всё, что угодно, лишь бы не превратиться в промороженный кусок мяса, не стать куском ландшафта, который не привлечет внимания одинокого путника, появившегося здесь неизвестно зачем. Ворваться в теплый дом, упасть на пол и просто лежать.
Но парень задавил в себе это желание, - нельзя бежать без оглядки. Он глубоко вздохнул, сморщившись от прокатившейся по телу холодно-горячей волны, и всмотрелся в таверну.
Мир снова вспучился, вздыбился перед глазами молодого мага, поплыл, завернулся в бесформенные воронки волн и сил, безжалостно скручиваемых надвигающимся штормом. В темных тучах вспыхивали проблески магической энергии, а земля под ними вставала на дыбы, вытягивалась, морщилась. За колдовским штормом оставались закрученные рогами скалы, кричащие лица, навсегда врезавшиеся в лёд и вздрагивающие от ветра, подвывающие твари.
Весь мир дрожал и сморщивался перед силой надвигающегося ненастья, и только таверна оставалась спокойна и безмятежна. Она была похожа на аккуратно написанный и отредактированный, заботливо вырезанный из тетради школьный стих, вклеенный в разваливающуюся на смысловые куски писанину буйнопомешанного. Но какой выбор оставался у Фоксхау? Разве что остаться на улице и стать одним из порождений колдовского шторма.
Маг, устало качнувшись, побрел к таверне. Он оглядывал ярко-белые стены, аккуратно уложенной черепице на крыше, вымытые стекла в недавно законопаченных деревянных рамах, и ощущал, как кончики его пальцев покалывает от напряжения. Этот приятный, милый и умытый домик так выделялся на фоне вздыбленных скал и разрывающего мир шторма, что у Фоксхау заболела голова. Но для него неясная опасность была намного лучше, чем вполне определенная и очень мучительная смерть.
Топая по хрустящему снегу, едва не падая в землю от усталости, маг глянул на поблескивающие вспышками тучи и вспомнил, как Лорд Мерсер восхищался этим порождением Последних Времен. Как он мог часами смотреть на собирающиеся у Маяка тучи, днями рассуждать об их природе и силе. Кое-кто говорил, что Мерсер был там, у самого Маяка, когда тот появлялся, усилиями лучших магов и лучшими из попавших в плен техников. В то время, когда у старого мира была надежда, пока кучка самонадеянных чародеев не убила ее окончательно.
До таверны оставалось еще с десяток метров, когда ее дверь распахнулась и из ярко освещенной комнаты вышел коренастый мужчина. Он улыбнулся замершему Фоксхау и поднял откуда-то связку дров. Фоксхау, ожидавший, что мужик достанет из-под снега кувалду, арбалет, обглоданный труп, да вообще что угодно, кроме связки дров, вздрогнул.