Гур-Арье — так в еврейских народных преданиях называют рабби Иехуду-Ливо бен-Бецалеля, создателя Голема. Фундаментальное его произведение называется «Гур-Арье» («Молодой лев»), отсюда и прозвище. В легендах рассказывается, как рабби защищал евреев от кровавого навета и однажды оживил убитого, чтобы тот засвидетельствовал невиновность евреев. Согласно еврейским представлениям, предел человеческой жизни — 120 лет. Таким образом, Гур-Арье, пожертвовав десять лет жизни для восстановления справедливости, сократил тем самым свою жизнь на тот же срок.
ДВЕ БАЛЛАДЫ О ПРАВЕДНОМ ГЕРЕ ВАЛЕНТИНЕ ПОТОЦКОМ
БАЛЛАДА О ВАЛЕНТИНЕ И БЕАТЕ
Не улыбкою Фортуны, легкомысленной девицы,
Граф Потоцкий увлечен был во французскую столицу.
Но премудрости науки в славном университете
Занимали Валентина больше всех чудес на свете.
Графа ждет его невеста под Варшавою в поместье.
Нет из Франции Беате ни посланий, ни известий.
Ах, Париж! Столица мира, средоточие соблазна…
Добродетель там греховна, совершенство —
безобразно.
Год проходит — и невеста в сердце пестует тревогу.
Год проходит — и невеста собирается в дорогу.
Ищет бедная Беата жениха в пределе дальнем,
По веселому Парижу бродит призраком печальным.
Не бывает граф Потоцкий на балах и на приемах.
Ни в театре, ни в соборе, ни в посольстве, ни в хоромах.
Ах, Париж! Столица мира, средоточие соблазна…
Добродетель там греховна, совершенство —
безобразно.
Слух прошел — о том ей молвил нищий на ее пороге:
Кто-то видел Валентина средь евреев в синагоге!
Вот у входа в храм еврейский чуть жива стоит Беата.
Видит свитки, покрывала; занавеска чуть примята,
Кто-то молча бьет поклоны… Непривычная картина.
Сердце дрогнуло — узнала тихий голос Валентина.
Ах, Париж! Столица мира, средоточие соблазна…
Добродетель здесь греховна, совершенство —
безобразно…
Ах, несчастная Беата! Горечь сердца не измеришь…
«Валентин, ужель отныне ты в любовь мою не веришь?»
На прямой вопрос невесты и жених ответил прямо:
«Ты любила Валентина — не еврея Авраама!
Я уеду из Парижа, прошлое навек развеяв,
Я уеду в старый Вильно, буду жить среди евреев.
Я хочу уйти от мира, средоточия соблазна,
Где греховна добродетель, совершенство —
безобразно!»
Донесли на Валентина: он не просто оступился —
Он костра достоин, ибо в иудея обратился!
Обещал ему епископ, что получит он прощенье,
Коль раскается публично в столь опасном заблужденье
И расстанется навеки с иудейским ветхим хламом.
Но ответил граф Потоцкий, ныне ставший Авраамом:
«Я хотел уйти от мира — средоточия соблазна,
Где греховна добродетель, совершенство —
безобразно».
Он от веры не отрекся ради жизни грешной, зыбкой
И молитву в час последний на костре вознес с улыбкой.
…И гуляла в старом Вильно то ли правда, то ли сплетня —
Будто пепел Авраама схоронила ночью летней
Некая еврейка Сарра… Но звалась она когда-то
Позабытым, не еврейским — польским именем «Беата».
Так они ушли от мира, средоточия соблазна,
Где греховна добродетель, совершенство —
безобразно…
БАЛЛАДА О ВИЛЕНСКОМ ГАОНЕ И ПРАВЕДНОМ ГЕРЕ
Якову Шехтеру
Узнал однажды Виленский Гаон,
Что граф Потоцкий заключен в темницу,
Что к страшной казни он приговорён
И Ангел Смерти уж занес десницу.
Гаон прошел сквозь стены и замкѝ,
Ободрить жертву злобного закона.
Шаги его казались так легки,
Что стража не заметила Гаона.
«Я выведу тебя! — сказал мудрец. —
Падут замки, решетки и оковы,
Страданиям твоим придет конец,
Едва скажу особенное Слово.
Не спрашивай ни «как», ни «почему».
Скажи лишь: «Да», скажи, что ты согласен,
Чтоб мог я просьбу обратить к Тому,
Кто видит нас, чей взор суров и ясен!»