Арендатору мамаша много задолжала…
Как узнала то дивчина — сразу прибежала.
Но стоял я рядом с нею и не чуял лиха!
А она ко мне склонилась и сказала тихо:
«С нелюбимым жить не буду…» — и взглянула жгуче.
Ночью бросилась на камни с той проклятой кручи.
И от крови стали камни красными, как маки.
Бросил я родную веру — и ушел в козаки!»
И сказал судья сурово: «Будешь ты, козаче,
Завтра предан лютой смерти — и никак иначе.
Но священника пришлю я, ты ему покайся.
Он тебе грехи отпустит, ты не сомневайся!»
«Не священника пришли мне — ты пришли раввина.
За еврейского молиться, за дурного сына.
А в могилу положите мне щепотку праха,
Та щепоть меня спасала от беды и страха.
Прах из Иерусалима, из Святого града,
Ну а больше мне, панове, ничего не надо».
Братья-евреи Лейба (Александр) и Янкель (Ясько-кравец), во время национально-освободительной войны Богдана Хмельницкого, бежали из родного дома в Сечь, приняли там православие и вступили в армию гетмана. Во время перемирия 1649 г. они на Волыни убили еврея-арендатора Меира. Арестованный позднее и подвергнутый пыткам Лейба-Александр признался в своем преступлении и был приговорен к смерти. Перед смертью он отказался от священника и попросил прислать раввина. Эта история стала основой документального рассказа историка М. Грушевского «Выкрест Александр». «В смерти своей выкрест Александр воссоединился с верою отцов», — так заканчивается рассказ Грушевского.
ПОТЕРЯННАЯ АРАВИЯ
Старая история в трех балладах
БАЛЛАДА О ТРОЙНОМ ИСКУШЕНИИ ЕВРЕЕВ КЛАНА БАНУ КУРАЙЗА
Приказал сокрушить Мухáммад
Непокорных евреев крепость.
И сказал своему народу
Вождь евреев Кааб ибн Áсад:
«Там Мухáммад — его пророком
Мы признаем, как все признали.
Коль откажемся мы от Торы,
Он в награду нам жизнь подарит!»
Тишиною укрылась крепость,
Покатилось на запад солнце.
Над Мединой — закат багровый,
Цвета крови и цвета страсти.
Отвечали евреи скорбно:
«Не отринем святую Тору.
Пусть уж смерть нам глаза закроет,
Чтоб не жить по чужим законам!»
«Но тогда за мечи возьмемся, —
Молвил воин Кааб ибн Áсад,–
Весь свой гнев на врагов обрушим
И на равных сразимся с ними.
А чтоб наши сердца в сраженье
Не сжимались тоской внезапной,
Мы убьем перед боем женщин
И детей, что прижили с ними!»
Тишиною укрылась крепость,
Темнотою, подобной бездне.
Темен жар песков аравийских,
И закат догорел кровавый.
Отвечали евреи скорбно:
«Не убьем ни детей, ни женщин.
Пусть уж смерть нам глаза закроет,
Чтоб не жить по чужим законам!»
«Дело ваше, — сказал им воин,
Вождь евреев Кааб ибн Áсад. —
Знают наши враги, что нынче
Мы не сможем сразиться с ними:
Наступает сейчас суббота,
И для нас это день священный.
Но обманем врагов, евреи,
И ударим по ним немедля!»
Тишиною укрылась крепость,
Три звезды загорелись ярко,
Только звездный свет не рассеет
Темноту над Мединой спящей.
Отвечали евреи скорбно:
«Не нарушим субботы святость,
Пусть уж смерть нам глаза закроет,
Чтоб не жить по чужим законам!»
«Что ж, — воскликнул Кааб ибн Áсад, —
Как спасти мне народ, который
Сам под нож подставляет горло
С дикой гордостью и упрямством?!
Но останемся мы с субботой,
Но останемся с сыновьями,
Но останемся с нашей Торой,
С нашей смертью — и с нашей честью…»
Поход на еврейский клан Бану Курайза, живший в Медине и вошедший в конфликт с Мухаммадом, состоялся в 627 году. Осада их крепости продолжалась двадцать пять дней. Согласно преданию, один из вождей Бану Курайза, военачальник Кааб ибн Асад предложил соплеменникам три варианта выхода. Первый: принять ислам и признать Мухаммада пророком, сохранив свое имущество, своих детей и жён. Иудеи отказались разлучаться со своей верой. Второй вариант: убить детей и женщин, выйти навстречу воинам Мухаммада, обнажив мечи и сразиться, ни о чем больше не думая. Иудеи, однако, отказались убивать свои семьи. Третий вариант: застать врасплох Мухаммада, напав на его воинов в субботу. Иудеи отказались нарушить субботу.