Первую его половину опер вел с грубым нажимом, с развязными выражениями и предположениями. Колесов отвечал ровно, тихо, замедленно. Сначала опер показал письмо трудового коллектива завода – гневное послание Тагиева с призывами покарать и спасти. Покарать управляющего и стоящих за ним людей. Спасти завод от мошенников. Естественно, полный набор подписей заводчан.
В толстой папке вслед за письмом большой набор документов по судебным разбирательствам с фирмой Левитина. Это серьезно помогло подозреваемому. Опер Петренко не готовился к допросу, не знакомился с документами, поэтому постепенно стал прислушиваться к рассказу о сговоре Мелкого и Левитина, о разбирательствах в суде, которые Колесов тут же пояснял конкретными документами. Но все-таки за первый час допроса он выдал набор устрашения:
— Вы зря меня завели. От меня зависит, в какой камере сидеть, — в ответ на слабую попытку оспорить какое-то его утверждение (до конца допроса Колесов предполагал и такой вариант – немедленное задержание).
Насчет фирмы «Гамма» Колесов ответил:
— Я только вчера, на суде, услышал о незаконной регистрации этой фирмы. Разумеется, никаких документов я бы не подписал, если бы знал об этом раньше. Сам я в контакты с «Гаммой» не вступал, все контакты шли через Нура.
Нур входил в оговоренную легенду. Опер попросил телефон Нура, тут же позвонил, назначил встречу через пять дней.
В середине допроса опер сделал лирическое отступление. Откинувшись на спинку стула, спросил:
— Вы Балуева знаете?
Внутренне напрягся, ответил осторожно:
— Видел, он контактировал со специалистами, с которыми я работал.
— Балуев будет сидеть. Директор Моторного завода тут брыкался, а сейчас сидит. И другие по Моторному у меня будут сидеть. А с теми, до кого я не доберусь, разберется Бендукидзе.
Это известный в стране олигарх. Балуев в это время был внешним управляющим Моторного завода.
(Очень хорошо выглядит в пересказе для товарищей – через месяц после этого предупреждения Колесов оказался на Моторном заводе, одним из его директоров – веселенькая кутерьма).
На второй половине допроса опер поскучнел, записывал объяснения, знакомил с записью, просил подписать. В самом конце задумчиво спросил:
— А вы не думаете, что ваши партнеры могут отказаться подтвердить ваши показания?
Колесов одновременно и испугался, и изобразил испуг:
— Да нет, не думаю.
На следующий день в антибанкротной фирме собрался большой совет: Балуев с ведущими сотрудниками, оценщик Огнев, люди от Андреева – зам по финансам, начальник службы безопасности. Появился адвокат.
Опять началось героическое преодоление трудностей, которые… и т. д. Выслушали Колесова, стали уточнять и «восстанавливать» прошлое. Исходной точкой процесса оставалась работа Огнева по переоценке имущества. «Выяснилось» (после уточнений), что Огнев сам позвонил ему на завод с предложением выполнить такую работу. А некий Иванов рекомендовал Огневу фирму «Гамма» для оформления договоров. Через Иванова шел обмен документами, сам Огнев с «Гаммой» не контактировал.
— А где сейчас этот Иванов? — спросил Колесов.
— Умер.
— Да, это хорошее качество.
Посмеялись, постучали пальцами по дереву стола. Затем «вспомнили», что у него с Огневым был разговор о трудностях на заводе в связи с исками Левитина; в этом разговоре выяснилось, что в «Гамме» есть хорошие специалисты-экономисты, которые могут помочь от них (исков) отбиться.
Документацию «передавали» в «Гамму» очень простым способом: оставляли ее на вахте здания, в котором якобы находился офис «Гаммы», или у секретаря своей фирмы. Курьеры «Гаммы» приезжали, забирали документы, оставляли или передавали секретарю разработанные экономистами «Гаммы» заключения, обоснования и т. п. Конкретно этими связями с «Гаммой» «занимался» его помощник Нур (он в то время заканчивал юридический факультет госуниверситета и «предложил» Колесову свои услуги в качестве юриста-помощника, хотел набраться практического опыта).
— А как же выполнялись юридические работы? — спросил Колесов.
— Они выполнялись бесплатно, мною и другими юристами У «Гаммы» нет лицензии на юридическую деятельность, — ответила главный юрист Николаева.
— Это же карикатура получается.
— Ничего особенного, с иногородними объектами мы именно так и работаем.
Он был обозлен на Балуева – подставил под фиктивную фирму. Теперь казалось, что и другие умывают руки. Однако у него не было выбора кроме как идти в общем строю.