Вскоре грянула семейная драма. Жене позвонила доброжелательница и открыла ей глаза на измену мужа. Еще и добавила, что у совратительницы было много мужчин.
Жена встретила его страшной истерикой.
— Ну да, — бормотал он, — был веселый треп, флирт. Ничего больше.
Она кричала:
— Негодяй! Подлец! Как я кричала, когда поняла! Зачем ты здесь живешь? Хочешь благородным казаться? Ты же садист! Ради своего удовольствия ты на все пойдешь. Как твоя мать. Изверг!
Дальше больше:
— Ты всю жизнь меня унижал, ты всю кровь из меня выпил! Мерзавец! Гадина!
Ему не понравились эти слова. Задрожали руки, внутри нервный столб завибрировал. Он тоже стал кричать. («Я нервный, у меня и справка есть»). Вышел на улицу.
Несколько дней не разговаривали.
Потом снова все то же самое. «И всюду страсти роковые, и от судеб защиты нет».
Ушел из дома к товарищу. Через неделю она позвонила на работу:
— Валентин, ты где? Я думала, ты у тети Нины. Приходи домой…
У него выступили слезы на глазах. Пришел домой.
Было когда-то: «моей любви негромкие слова…» Застрявший в памяти Гейне:
В следующий раз обвинительная речь:
— Я не пропаду. Да если я захочу, я сразу найду мужика. Всю жизнь за мной увивались они, но я никому не позволила пальцем до себя коснуться. «У меня муж есть». И сейчас есть человек, моложе меня на 5 лет, но это ничего. Мне все говорят, что мне больше сорока дать нельзя. И человек с машиной (и кажется, с квартирой), а жена его, как Любка, одна в отпуск ездит, по вечерам пропадает, домом не занимается. Да любой, кто к нам войдет, говорит, что здесь настоящая хозяйка. А как же у вас непорядок в туалете, стульчак отвалился, стекло разбито, да что же ваш муж делает. А ничего, диван пролеживает… Ты же иезуит, «гармонии нет»… Свету с Андрюшей на Новый год из дома выгнал.
— Ты скажи еще раз, что я человека убил.
Пришел с работы, дома никого. Вскоре пришла Алла, у соседки снизу день рождения. Алла звонит ей по телефону:
— Я была в такой приятной компании. А Олег у вас? О нет, я не приду. Ну хорошо, я зайду.
Ушла. Пришла через час.
Он лег на диван в спальне, ночь почти не спал, давило грудь, сердце, тяжесть во всем теле. Заснул на час-два, отчетливо показалось, что Алла рядом и обнимает его (во сне). Встал в 5 утра, вскоре встала и Алла. Спросил:
— А чего Надя вчера пришла заплаканная, может быть, ей нового папу представляли?
Она закричала со злобой, но без плача:
— Я не могу жить с мужчиной, который меня не любит. Оставь нас, найди себе комнату, сними, женщину найди, их сколько угодно. Я подам на алименты. Я уже ездила в суд, там надо вносить 50 рублей, у меня нет.
Большой монолог, в котором мелькало: Ты потерпел крах в жизни… На работе одни склоки…
И так месяцами. Как-то ночью, впервые за несколько лет, случились поллюции. Облегчение, эйфория до озноба в голове.
На встрече с Игорем кратко рассказал об обстановке в доме.
— Ты знаешь, Валя, заранее извини меня за то, что я тебе скажу. Но мне тебя жалко.
Однажды она подошла на кухне, обняла сзади:
— Давай помиримся.
— Нет, я не буду с тобой жить.
— Ты можешь уйти сейчас?
За час до Нового года – 1986-го – он вышел из дома, доехал до Петропавловской крепости, здесь и встретил новый год. Молодежь с шампанским, группа бегунов – есть и такой способ праздновать…
Накануне своего дня рождения уехал в командировку в Таллин. Выпил с сослуживцами.
В марте помирились.
Вскоре все опять повторилось сначала. «Опять двойной удар: по нервам и по яйцам».
— У меня на тебя уже не стоит, — поддал огня в пожар очередного скандала.
«Эка меня разносит. Зовсим с глузду зъихав. Творю глупость за глупостью…»
Так продолжалось еще несколько месяцев. Перемежающиеся чувства тихой ненависти, предчувствия скандала, сам скандал, прострация после скандала, усталость, примирение. Боялся: если решу однозначно и жестко – разойтись, не буду ли потом мучиться всю оставшуюся жизнь? Зарастут раны, забудутся обиды, а память подскажет: была прекрасная жизнь и любовь, а ты сам все разрушил, и безвозвратно. Да, есть такие, кто принимает окончательное решение и живет спокойно, но справишься ли ты сам с собой?
Он размышлял. У нее надломленная с детства нервная система. Мать, Софья Мефодиевна, растила двух дочерей. Старшая, Люба, унаследовала от матери жесткий характер, упрямство и своеволие. Мать била ее. Люба не уступала. Ушла из дома. Спустя много лет стало известно, что она попала в лагерь, вышла замуж за эстонца, после лагеря уехала с ним в Эстонию, на хутор. Родила 10 детей. Теперь она с частью детей наезжала в Полтаву, не пересекаясь с младшей сестрой.