Горбачев говорил в 1987 году: «Политэкономия социализма застряла на привычных понятиях, оказалась не в ладах с диалектикой жизни. Мы начали радикальную экономическую реформу. Построена современная модель экономики социализма. С трудностями мы справимся. Жить будет лучше».
Рыжков проработал всю жизнь на Уралмаше – производителе крупного сложного оборудования для металлургии, энергетики (гидротурбинного, подъемно-транспортного и др.), планируемого по заданиям Центра и договорам с потребителями. Вот что он писал о советской экономике:
«Ирреально перегруженный Центр, естественно, не справлялся с управлением всем хозяйством, да и как, можно из одного командного пункта следить и за розливом стали на Урале, и за производством автомобилей на Волге, и за строительством детских садов в Приднестровье, и за выпуском спичек где-нибудь в Коми АССР? Ну в самом деле, почему Москва должна определять, сколько колготок или подштанников положено выпускать на какой-нибудь фабрике в Днепропетровске или в Йошкар-Оле?»
Эти претензии Рыжкова к реальной советской экономике необоснованны, он просто не знал о порядке планирования подштанников в легкой промышленности. Не знал о торговых ярмарках, на которых формировались планы по соглашениям между изготовителями и торговцами. Так, для обувной фирмы «Скороход» Центр планировал обязательные объемы выпуска по социально значимым видам: обуви для детей, пенсионеров, по заказам для военных и др. В остальном «Скороход» был свободен и мог формировать оптимальные планы по прибыли, рентабельности или по другим показателям. (Этот порядок был известен Колесову при его работе над проектами компьютерных систем для Скорохода» и других предприятий).
В целом советская система была непростой: межотраслевые балансы, сочетание планов в сводной номенклатуре с договорами между предприятиями и другие подробности, которыми владели функционеры этой системы: от заводских до руководителей Госплана и Совета министров – таких как Байбаков (20 лет во главе Госплана), Косыгин (25 лет министр и 16 лет – премьер-министр). Они не писали книг, не защищали диссертаций, не заботились о званиях академиков.
Упомянутые выше ученые экономисты овладели сложной теорией «Капитала» Маркса, ориентированной на рыночную экономику, и пытались построить на ее принципах политэкономию социализма. А реальная советская экономика действовала по правилам, определенным Сталиным и его соратниками. Для ученых экономистов, как и вообще для интеллигенции, Сталин был кровавым диктатором, с мнением которого можно не считаться по всем вопросам, в том числе по экономике.
Таким образом, в среде экономистов параллельно существовали два учения: одно чисто теоретическое и другое – практическое, действующее в реальной советской экономике. Действительно, они были не в ладах друг с другом.
Советская экономика сложилась как натуральное некапиталистическое хозяйство общинного типа. Экономическая теория (политэкономия) принципиально не изучает хозяйства такого типа. Маркс показал в «Капитале», что вторжение в такое хозяйство рыночной экономики приводит к катастрофе.
Сталин определял советскую экономику в категориях Аристотеля. А именно, ее цель – удовлетворение потребностей. В понятиях Аристотеля это есть «натуральное хозяйство» – экономия, что означает «ведение дома» (экоса). Другой тип – хрематистика (рыночная экономика). Она нацелена на получение дохода, накопление как высшую цель деятельности.
В «Экономических проблемах социализма в СССР» Сталин писал: «Не может быть сомнения, что при наших нынешних социалистических условиях производства закон стоимости не может быть «регулятором пропорций» в деле распределения труда между различными отраслями производства». Отмечал, что «товары – это то, что свободно продается и покупается, как, например, хлеб, мясо и т. д. Наши средства производства нельзя, по существу, рассматривать как товары… К области товарооборота относятся у нас предметы потребления, а не средства производства».
В то же время советские ученые-политэкономы приняли в качестве официальной идеологии учение, объясняющее совершенно иной тип общества и хозяйства – западный. Была создана т. н. «политическая экономия социализма», встроенная в неприемлемые для нее понятия хрематистики – рыночной экономики.
Произошла катастрофа, о которой предупреждал Маркс.
Колесов гордился сам собой, когда находил болезни в советской экономике, занимаясь компьютеризацией управления заводами.