Ну это так, мелочи. Плохо то, что с мэром невозможно договориться по очевидным вопросам. Так было с налогом на недвижимость. Громадный новый цех завода не используется – мало заказов. Обратились к мэру с просьбой – не взимать налог с этого цеха.
— Нет, — ответил он, — ищите заказы и платите налог.
В результате завод все более погружался в долговую яму. Кому интересно покупать завод с набежавшими по глупости долгами? Однако доводы на мэра не действовали.
Левитин в каждый свой приезд был у мэра. Чем-то он сумел его заинтересовать, во всяком случае, получал от него информацию и поддержку.
На следующий день после судебного решения по отказу от банкротства мэр Уздечкин выкинул такой номер, что его можно считать выдающейся нелепостью в череде заводской кутерьмы. Но для его пояснения придется вернуться к заводским делам.
После Мелкого на заводе осталась руководящая тройка: Бедов, Громов и Тагиев. В порядке возраста – 43, 53 и 63 года. Много лет они проработали вместе под прессом Мелкого. Общий мышленитет на всё – на реформы, на власть, на свой завод…
Бедов, назначенный теперь исполнительным директором, в финансах и экономике оказался новичком (Мелкий работал без советников и учеников). Колесов помогал ему освоиться, но все денежные операции оставил под своим контролем.
Бедов всю работу внутри завода переложил на главного конструктора Тагиева, приписав ему еще одну должность – зам директора по производству. Громов, начальник отдела маркетинга, занял место Бедова – зам директора по маркетингу.
Теперь зам по производству Тагиев проводил производственные совещания, зам по маркетингу искал заказчиков, а Бедов в директорском кабинете решал только самые важные дела, то есть большей частью сидел без дела – высокий, седой, солидный, настоящий директор. С полуоборота переходил на крик, очевидно заимствовал строгость от Мелкого – тот мог орать часами.
Тагиев – маленький, юркий, говорливый. Хороший инженер, умеющий построить под требования заказчика нужную схему конструкции с использованием готовых элементов. Родственная душа, порадовался инженер Колесов. С уходом диктатора Мелкого Тагиев оживился.
— Самое главное вы сделали, это то, что убрали Мелкого, — говорил он с благодарной улыбкой.
В свои годы он сохранил неугомонное мальчишество, которое можно обозначить также как старческую суетливость.
Им повезло – поступил заказ на два больших земснаряда для Северного металлургического комбината. Совпадение случайное, договора готовились еще раньше. Развернулась большая работа. Известные финансовые трудности – как при наличии долгов в бюджет заплатить за материалы – решались известными обходными путями. Выплата зарплаты – по исполнительным судебным листам. Заплатили немного налогов в бюджет. Заводчане приободрились.
А дальше как в анекдоте о бабке, которая не хотела впустить усталого солдата:
— Ты же ссильничаешь меня, милок,
— На что я годен, да и ты на что годна?
Впустила, накормила его. Тот наелся, разомлел, в зубах ковыряет:
— Слушай, бабка, что ты там насчет потрахаться говорила?
Так и здесь. Директор ушел, а работа идет. Это сладкое слово свобода! Руководящая тройка за спиной управляющего провела собрание трудового коллектива, от его имени направила письмо губернатору. С одной стороны, они обличили зловредные деяния Мелкого, а с другой, потребовали спасти государственный завод, поскольку не видят пользы от введенного внешнего управления.
Для Колесова это был щелчок по носу.
— А что ж вы меня не предупредили о собрании, не пригласили? — спросил он Бедова.
Тот благостно молчал. Колесов потребовал немедленно собрать народ. Рассказал как можно доступнее о светлом будущем – привлечении денег покупателя завода для его развития и спасения (государство бессильно) — и переключил внимание на заместителей директора по производству и по маркетингу: что они делают для поиска заказов и загрузки завода:
— Без вас самих и за вас это никто не сделает.
Зам по производству Тагиев выступал с чапаевским задором:
— Мы с вами единый коллектив, мы понимаем друг друга… Разумеется, план мы выполним.
Зам по маркетингу, запинаясь, перечислял возможных заказчиков, но, в конце концов, тоже обнадежил народ. Народ слушал (безмолствовал). Обещания записали в протокол, туда же Колесов вставил наказ управляющему и руководству «усилить и ускорить», бумагу переправили в канцелярию губернатора. Вопрос был исчерпан (закрыт).
Позднее Тагиев как-то сказал:
— Я всегда могу повести коллектив за собой, люди за мной пойдут.