Я как можно тише подошёл к воздушнику и шёпотом велел:
– Отдай девочку Даше… Медленно… Молча… И отойди.
Зарецкий непонимающе уставился на меня. Пришлось объяснять.
– Ты сейчас полностью спроецировал ситуацию из прошлого.
Слава богам, у мага хватило ума больше ничего не спрашивать! Он аккуратно передал девочку приёмной матери. Лина перевела взгляд на Дашу и обхватила её за шею.
– Линочка!.. Я тут! С тобой! – бодрилась девушка, но, видно, саму потряхивало от напряжения.
Даша помчалась к дому. А мне пришлось задержаться: к нам уже бежал отец волчонка. Я передал Зарецкому притихшую Деви.
– Подлатай её, иначе Тандекар тут всё разнесёт.
Лекарь согласно кивнул и пошёл к дому.
Взрослый волк побледнел, глядя на ханов.
– Отпустите сына! У него сегодня был первый оборот. Он ещё ничего не понимает и не контролирует себя!..
– Отпусти! – велел я тигру.
Кто бы меня ещё послушал!
– Отпусти и спокойно разберись! – сказал твёрже. – Детёныш молодой и глупый. Ему простительно, а вот вы прошляпили угрозу! И нечего сейчас отрываться на волчонке.
…В квартиру я вошёл минут через десять-пятнадцать. Оборотницы тихо сидели в гостиной. Деви уже улыбалась, и только царапины напоминали о случившемся.
– К утру заживут, – заверил Зарецкий, нервно вышагивая из угла в угол, и шикнул на всхлипывающую няньку: – Мила, успокойся! Никто не виноват, что так вышло!
Я огляделся в поисках Даши и Линнель.
– Они в комнате, – сказал воздушник. – Лина молчит… снова.
В сердцах чертыхнулся:
– Три месяца псу под хвост!
– Волку, если на то пошло, – буркнул Зарецкий. – Узнал, кто это?
– Из соседнего подъезда оборотни. У мальчишки сегодня случился первый перекид, – я нервно запустил пятерню в волосы. – Никто этого не ожидал. Малому только девять лет.
– Девять лет? – удивилась Мила. – Рано.
– Именно. Волчонок на радостях помчался вокруг дома. Деви и Лину он видел раньше, вот и подбежал похвастаться!..
Мы сидели на кухне и пили чай, ждали, сами не зная чего. Зарецкий вдруг подтолкнул ко мне свой гилайон.
– Смотри!
– Что?
Я включил какое-то видео.
– Это наш местный телеканал, – пояснил маг. – На это Двулуние уже зарегистрировано самое большое количество первых трансформаций за все годы наблюдений. Причём, как и у этого волчонка, оборот случился рано. Обычно это происходит в 11—12 лет, а тут 9-10.
– Думаешь, неслучайно?
Он кивнул, но говорить больше ничего не стал. В комнату бесшумно прошмыгнула Тося.
– Идите-ка вы по домам. Не выйдет она сегодня. С дитятком своим будет.
Не вышла Даша и на следующий день. Тося сидела со мной в гостиной и тяжело вздыхала.
– Линочка ведёт себя точь-в-точь как тогда: молчит и с рук не слезает. А когда Рустам пришёл и заговорил, в вой кинулась.
Кошка украдкой вытерла глаза. Я сквозь зубы ругнулся. И ведь винить некого! Никто не хотел плохого! Хотя попало уже всем: и ханам, и Миле. Лайдир скор на расправу.
– Сегодня мальчик тот с отцом приходили. Извинялись. Угощение вот принесли, – женщина махнула рукой. – Кто же знал?!
– Успокойтесь, Тося! Да, ситуация вышла неприятная, но мы справимся. И впредь будем осторожнее. Скорее всего, у Лины всё, связанное с собаками, будет фобией до конца жизни.
– Ага. Феденька в обед нашего психотерапевта приводил, она тоже так говорила.
Вот ушлый гад! Уже успел?!
– Тосенька, спасибо! – я поднялся из-за стола. – Мне пора. Пожалуйста, передайте Даше, что я заходил.
– Конечно-конечно, – засуетилась женщина, провожая меня.
Как-то мне стало сомнительно, а если вспомнить её «Феденьку», то было абсолютно очевидно, на чьей стороне симпатии кошки. Лучше я сам напишу Даше.
Я словно заново окунулась в то дерьмо, из которого вытаскивала Линочку осенью. Тот же ужас, та же обречённость, те же пустые глаза. Первые два дня мы часами лежали с дочкой в кровати и смотрели друг на друга. Она молчала. А я пыталась пробиться в её хрупкий и уже покалеченный мирок.