Пушная лавка оказалась ничем не примечательным маленьким магазинчиком, со старой дощатой вывеской. Девушка по-хозяйски отворила дверь, от чего висящий колокольчик весело оповестил о нашем визите всех, кто мог его услышать. Внутри он больше напоминал какой-то обеденный зал, в дальней части комнаты, единственной тут, был широкий стол, за ним приоткрытая дверь.
— Дядя, ты где? — Неожиданно громко закричала Илона. Послышалась возня и на свет лампы из задней комнаты явился небольшого роста мужчина, лет, наверное, пятидесяти, с короткой седой бородой и совсем лысой головой.
— О, моя дорогая Или, как давно ты не заходила! — Голос мужчины был довольно живым и радостным и совсем не подходил старику. — А кто твой спутник?
— Дядя, я в беде, нам нужна помощь. — Сразу же выпалила северянка, а затем, оглянувшись на меня, произнесла то, что заставила мое сердце стучаться чуть быстрее. — Мой близкий друг, Эмерик де Нибб, он с юга.
— Проходи, чего же ты ждешь, закрывайте двери и проходите, все расскажите. — Ответил старик, озорно мне улыбнулся и направился назад в ту комнату, из которой только что вышел. Я повесил на дверь засов, а затем, идя за стариком, у Илоны тихонько спросил: — Дядя?
— Не родной, он мне очень помогал, когда я осталась без отца. — А затем, замявшись, добавила. — Он моей семье многим обязан, да и я сама его не раз выручала, сам понимаешь, торговля дело непростое, иногда случаются проблемы.
Дядя принял нас радушно, сразу же накрыл стол, выставив какие-то сладкие, интересной формы, сладости, как сказал — испек сам, кашу, что готовил утром, разлил всем горячей травяной настойки и стал слушать рассказ северянки.
Девушка рассказывала все, что с нами происходило, изредка прерываясь на то, чтобы прожевать горячую кашу, а Олав, молча, слушал и не перебивал. Я же разговором себя не утруждал, а только ел и ел, словно никогда этого не делал.
И вот, когда я наелся, Илона как раз закончила свой рассказ и стала ждать слова дяди. Тот, посмотрев на то, как я запихиваю в себя его выпечку, добродушно улыбнулся и заговорил: — Сочувствую тебе, дочка, сочувствую. Много тебе проблем выпало за последнее время, но я рад, что ты и твой спутник смогли выжить. По вашему делу скажу так, я помогу, чем смогу, но на многое рассчитывать не стоит, я уже давно ничем подобным не занимался.
— Но как выяснить, кто меня предал?
— По-хорошему, надо поймать кого-нибудь из твоих бывших соратников и допросить, думаю, твой друг легко справится с допросом. Да это еще не все, кириомаг прибыл сюда, вчера.
Услышав это, девушка тихонько ахнула, а я чуть не подавился сладким крендельком, последним, что был на столе.
— И что?
— Ничего! Он остановился в доме фон Роуланда, насколько я знаю, обсуждает свои дела с генерал-губернатором Хотрена. Никто его убить вчера и не пытался. Может, не надо тебе в это дело лезть, дорогая моя?
— Как ты не понимаешь? На совете родов было поставлено четкое условие — доказать Северу мою силу, убить архимага. Убийством фон Далхота я решу сразу множество проблем. Никак не отказаться от этого, дядя. Понимаешь, кто убьет его, тот и заслужит уважение и поддержку всего Севера, и благословление на войну с империей.
— А причем здесь «Черная правда»?
— Им нужна помощь, в будущем, когда они начнут, и сейчас надо империю отвлечь, немного, создать как можно больше проблем для Императора.
— Знаешь, мне сдается, они решили тебя исключить из цепочки, по одной простой причине — нашли того, с кем легче договорится о помощи и сотрудничестве. Я так понимаю, убивать его должен был твой друг?
Та кивнула, мельком глянув на меня, а затем ответила: — Да, это так. У них довольно много требований, пришлось спорить по каждому из них. Не все они хороши для Хотрена, дядя.
— Значит, есть люди, что считают иначе. Ну что же, вам следует отдохнуть, я постараюсь узнать, кто сейчас главный в подполье. Возможно, он и есть главный предатель. А вот что делать дальше, тут необходимо думать и думать.
Он выделил нам комнату на втором этаже своего магазинчика, хозяйскую, даже с небольшим балкончиком, шириной едва больше двух ладоней, и до середины окна забитым снегом. Комната убрана довольно скромно, жесткая кровать, пара тумб, крючки для одежды и небольшой ловец снов на стене. Что интересно, комната вроде бы и скромная, да и в магазинчике людей нет, но на окнах стекла, а это очень и очень дорого. Сдается мне, не магазин дяде Олаву доход приносит, не магазин.
Как только я коснулся подушки, сразу же заснул, общая усталость навалилась тяжким грузом, придавив меня к мягкой перине.
— Эм, вставай, Эм. — Из сна меня вырвал едва слышный шепот Илоны. Я приоткрыл глаза и увидел наклонившуюся ко мне девушку. — Они пришли за нами…
Все еще сонный, уставший, я даже не понял, о чем она говорит, осмотрелся по сторонам и увидел два красных глаза за окном, как раз на этом балкончике. Ангиак, его красные и холодные глаза, они отстраненно и холодно следили за каждым движением.
Осторожно взял меч и, прикрывая девушку, направился к окну, глаза не исчезли, на уши давить ничего не стало, перехватил оружие поудобнее, открыл окно и меня сразу же обдало ледяным ветром.
За окном, прямо на этом балкончике, сидела совсем юная, очень бледная и одетая в одну лишь сорочку девушка. Одна из той стаи, которую мы встретили накануне. Но при этом, как только окно открылась, она не набросилась на меня, а осталась сидеть, словно бы и ждала того, когда я ее замечу.
— Привет, Эмерик де Нибб. — Ее холодный голос прозвучал, как звук ледяного ветра на улице. — Меня зовут Фема, меня послал Карсилайс, поговорить с тобой. Девочка, можешь так не боятся, никто из нашей стаи тебя не тронет.
— Я и не боюсь! — Ответила северянка, но по ее голосу было понятно совсем другое. Она все-таки по-настоящему испугалась тогда.
— Что ему нужно от меня?
— Позволишь войти, а то ты мерзнешь, стоишь. — Неожиданно попросила Фема.
— Нет, давай уж так поговорим. — Ответил я, вспоминая детские страшилки. — Если бы ты могла войти, уверен, ты бы непременно вошла, я же угадал? Так что давай сразу к делу, что вашему вожаку от меня надо?
Девушка скорчила недовольное лицо, словно огорчилась тому, что я разгадал ее уловку, свесила ноги так, что они почти касались окна и заговорила: — Он отпустил тебя, отдал тебе девушку, надо отблагодарить, понимаешь?
— А если я не соглашусь?
— Рано или поздно ты выйдешь на улицу, Эмерик де Нибб, как и твоя подружка. Знаешь, почему моя стая так любит Хотрен? Единственное место, где мы можем ходить так же, как и днем. Здесь очень мало солнца, а зимой его и вовсе нет.
А она дело говорит, ведь. Насколько я слышал, эти твари не любят свет, а здесь, на севере, света всегда не много, особенно сейчас. Проклятая тварь поняла, что я был ослаблен спасением Илоны, чтобы ее проклятые сожрали. Отпустил, но не отпустил, в некотором роде интересный ход. Если они нападут все вместе, то могу и не отбиться, северянка теперь уж точно не отобьется, она их боится слишком сильно. Бессмертный враг, ожидающий, когда ты сделаешь промах, кто на такое согласится?
— Я понял, что ему надо? Говори быстрее, я замерз.
— Герцог Долиросс фон Роуланд, тебе знакомо это имя? Генерал-губернатор Хотрена, там, на площади, за соборным храмом, есть его дворец, который еще и ратуша городская. Так вот, тебе необходимо получить разрешение на вход для Карсилайса и его стаи. Власть меняется, а дворцы остаются.
Ничего себе, какие у кровопийц планы, далеко идущие. Да вот только я причем, что стоило похитить самого генерал-губернатора или кого-то из его охраны и попросить разрешение, не ясно. Замявшись, я спросил: — А причем здесь я? Неужели вы не можете сделать это сами?
— В этом-то и проблема, Эмерик де Нибб. Сам фон Роуланд обвешан оберегами, с ног до пяток, а его дворец заговорен одним из лучших шаманов Хотрена, под охраной еще и местных духов. Только он самолично может разрешить нам войти, а похитить его и заставить мы не можем, да и слишком много внимания привлечем.