— Ага.
Бармен налил золотисто-коричневый виски в два невысоких стакана и принёс нам, даже не взглянув на меня.
— Снова работаешь, Молли?
— Конечно, — ответила девушка, снимая пальто и вешая его на спинку свободного стула рядом с собой. Затем она стащила с головы тёмный парик, высвободив копну рыжих кудряшек, которые быстро стянула в хвост.
— Играю в одном спектакле в театре «Гаррик». Приходи как-нибудь вечером, посмотришь на меня. Договорились?
Она одарила его широкой улыбкой, показав белые, ровные зубы и ямочки на щечках.
Молли извинилась и сказала, что отойдёт на минутку.
Чтобы не встречаться взглядом с барменом, я вытащил из кармана часы и взглянул на время. Пятнадцать минут одиннадцатого. Осталось полчаса до нашей с Алистером встречи.
Молли Хансен вернулась, переодевшись в зелёное платье и смыв с лица грим. Я заметил, что кожа её была удивительно красивой — чистой и свежей, цвета свежих сливок, за исключением россыпи веснушек на носу.
Я решил, что она лет на десять меня старше — сорок или около того; несмотря на то, что она оставалась красивой женщиной, я отметил лёгкую седину в рыжих кудряшках. К тому же от неё веяло уверенностью, которая ко многим женщинам приходит лишь в зрелом возрасте.
Я взял стакан с виски, но пока не поднёс ко рту. Что-то в её облике заставляло меня быть настороже.
— О чём вы хотели поговорить?
Она склонила голову набок, пристально меня разглядывая.
— Вы не такой, каким я вас ожидала увидеть, — произнесла она наконец.
— И кто или что заставило вас ожидать иного?
— Обычные слухи…
Она одним глотком осушила стакан, откинула голову назад и крикнула:
— Джонни, ещё виски!
Бармен подошёл с ещё одним стаканом, и на этот раз бросил на меня обеспокоенный взгляд. Я понял, что обычно Молли Хансен не пьёт столько, и бармен логично предположил, что за её нехарактерным поведением стою я.
— Кажется, я вас раньше видел, — в конце концов, произнёс он. — Вы здесь раньше бывали?
— Не думаю.
Я спокойно и уверенно встретился с ним взглядом. Я никогда его прежде не видел и уже точно не заходил в этот бар.
Он отошёл, качая головой и бормоча что-то непонятное.
— Вы собирались объяснить, зачем я здесь, и как вы на меня вышли.
После этих слов я сделал небольшой глоток виски. Я не очень любил виски, но этой мрачной ночью обжигающий мою глотку напиток был тем, что надо.
Она вся напряглась, хотя и заставила себя широко улыбнуться.
— Думаю, я могу вам помочь, детектив. У меня есть информация о Анни Жермен, которая может вам пригодиться.
Я ждал, зная, что она продолжит. Её лицо выражало полную решимость.
— И я надеюсь, что взамен вы тоже будете готовы мне помочь.
— Я так не работаю, мисс Хансен, — произнёс я, откидываясь назад. — И позвольте вам напомнить, что это официальное расследование. Ваш долг — рассказать мне всё, что знаете. В противном случае, для подобного поведения у нас даже существует специальный термин: «воспрепятствование осуществлению правосудия».
Я сделал паузу, чтобы она осознала сказанное.
Женщина качнула головой и улыбнулась.
— Зовите меня просто Молли. И вы меня неправильно поняли, детектив. Я говорила лишь об акте доброй воли, ничего более.
Я всё правильно понял, но решил не заострять на этом внимание.
— Насколько хорошо вы знали мисс Жермен? — спросил я.
Она украдкой бросила взгляд на барную стойку.
— Если хотите, можем вернуться в театр и поговорить там…
Она низко и гортанно рассмеялась.
— Позвольте дать вам совет, детектив: если действительно хотите получить хоть какую-нибудь информацию от меня или моих коллег, разговаривайте с нами наедине, подальше от всевидящего ока мистера Айзмана. Никто не скажет ни слова, если будет хоть малейшая вероятность того, что он подслушивает.
— Почему же? Не он платит вам зарплату, и не он выбирает, кто будет играть ту или иную роль.
Она бросила на меня снисходительный взгляд.
— Всё не так просто, детектив. Даже не думайте, что знаете всё о мистере Айзмане, прочитав название его должности. Он не просто занимается каждодневными делами театра. Он — уши и глаза Чарли Фромана, его доверенное лицо. И помяните моё слово, — внезапно её голос зазвучал абсолютно трезво, — вы не почерпнёте ни крупицы информации, если они будут уверены, что их слова услышит мистер Айзман.
Я внимательно посмотрел на сидящую передо мной женщину.
Всем своим видом она пыталась показать мне, что честна и полностью откровенна. Но я ни на минуту не забывал, как она только что предлагала мне взятку, пусть и не напрямую. К тому же она была актрисой; искусство обмана давало ей средства к существованию.