- Сын председателя исполкома, говоришь? Товарища Зайцева? Родня первого секретаря? Ну, держитесь, козлы!
И утром он пошёл в бой против местной элиты. Первым делом написал плакат, чёткий и хорошо читаемый метров с двадцати. Соорудил разборные опоры из крестовин для елок, наклеил плакат на фанерную основу и отправился к памятнику Ленина, за которым прятался исполком.
Через десять минут к Виктору подошёл милиционер, проверил документы. Через полчаса приехал замредактора городской газеты, сфотографировал плакат. Через час появился начальник милиции, два человека в штатском с лицами армейских особистов. Затем появился председатель горисполкома:
- Уберите клеветнический плакат! Немедленно!
- Сразу, как только милиция закончит следствие, а прокуратура откроет дело против вашего сына, Зайцева, и его компании, которые избили меня.
Председатель исполкома почти завизжал, приказывая начальнику милиции:
- Что вы стоите? Арестуйте!
Полковник попытался вежливо взять Виктора под локоток:
- И правда, пройдёмте от памятника, побеседуем. И плакат ваш, это клевета на уважаемых людей...
Беневин высвободил руку:
- А самому не стыдно? Знаете ведь, что я прав, а этому сытому хаму подыгрываете.
- Не надо! Вы уже оскорбляете! - повысил голос полковник, жестом подзывая к себе милиционеров ППС и тех, кто охранял исполком.
Вчетвером они скрутили Виктора, завернули руки за спину и увели к машине. Толпа свидетелей ахала, но не вмешивалась. Через два часа, составив протокол о хулиганских действиях, милиция отпустила Беневина.
Вернувшись к памятнику, Виктор узнал, что разобранные подставки и сам плакат забрали в исполком. Там он долго и скандально выяснял, куда дели его деревяшки и текст, а затем отправился в милицию и накатал заявление о хищении имущества. Тщательно записав данные дежурного лейтенанта, который отказался регистрировать заявление, Беневин закончил день в прокуратуре, сдав-таки и заявление и жалобу на противоправные действия милиции.
Назавтра он опять стоял у памятника. История повторилась. Но не точно - плакат и подставки исполком потом отдал без скандала. В послеобеденный заход за Виктором и милицией наблюдала толпа, с живым интересом повторяя прочитанную на плакате историю.
Отлично выспавшись, учитель истории продолжил творить новую историю города. Теперь Беневина ждали, как артиста филармонии. Человек сто, а то и больше собрались полюбоваться, как увозят борца за правду. Сконфуженные милиционеры боялись причинить Виктору боль и бережно вели под руки, не применяя наручников.
На следующий день рядом с Виктором встали незнакомые ему люди. Вернее, частично знакомые. Гоманов, директор школы, напомнил, что это его активисты. Те самые, с политтусовки, борцы за альтернативные выборы в горсовет. Оказывается, до голосования осталась всего неделя, вот они и решили использовать момент, подсуетиться, использовать плакат Беневина как рекламный задник.
Сначала Виктор рассердился, но быстро сообразил, что так ещё больше народу узнает о подлости городских властей и горкома. К тому же милиция, видимо, получила приказ его не трогать, чем напрочь убила интригу с ежедневным конвоированием в ментовскую машину. К тому же в компании других "диссидентов" - и его плакат смотрелся интереснее.
Для пущей важности Беневин расширил текст о родстве хулигана Зайцева с мэром и первым секретарем горкома КПСС. Добавил слова о помехах, которые орган руководящий вместе с органом направляющим - чинят милиции, прокуратуре и суду.
Это взорвало устоявшуюся ситуацию похлеще карбида, который Витька с приятелями по малолетству добавляли в бутылки с водой! Видимо, в горком донесли о новом тексте, потому что Беневина опять скрутили и умыкнули от памятника, на этот раз - со скоростью света. Ну, или звука. Во всяком случае - стремительно, так что Гоманов с компанией вмешаться не успел.
И привезли Виктора не в горотдел, а в здание горкома партии. С заднего крыльца. Доставив задержанного в кабинет и подведя по красной дорожке к столу, милиционеры отступили в стороны. Вальяжный первый секретарь Краев - фамилию и внешность Беневин знал, город-то небольшой - окинул учителя истории внимательным взглядом:
- Присаживайтесь. Что же это вы, Виктор Дмитриевич, нездоровые слухи распускаете? Кто вам сказал, что Зайцев мне приходится племянником?