Печальную статистику привел один из специалистов: "В 1988 году в среднем по стране совершались: каждые 32 мин. - убийство, 14 мин. - тяжкое телесное повреждение, 30 мин. - изнасилование, 41 мин. - разбой, 12 мин. - спекуляция, 6 мин. - хищение государственного и общественного имущества путем злоупотребления служебным положением. На кражу государственного имущества пришлось 3 мин., а на кражу личного - 57 секунд. Счет, как видим, пошел уже на секунды".
**
Новоявленные уркаганы, порождённые перестройкой, всё активнее проявляли себя в городе. Массивные иностранные машины стали гонять по улицам Медвежьего на высокой скорости, а вездесущие и приставучие гаишники почему-то относились к ним слишком лояльно. Как все, Виктор Беневин возмущался, принимал участие в разговорах об "отморозках", о "новых русских", о "беспределе", но его лично никто и ничто не задевало. Пока за его спиной на асфальтированной парковой тропинке не показался свет фар.
Машина катила быстро, нагоняя Виктора. Очередной раз обругав отморозков, Беневин сошел с дистанции, уступая путь хамам. Ему бы отбежать вглубь парка, затеряться в чаще подлеска и кустарника - по тёмному времени разглядеть там человека трудно, особенно после света фар. Но кто же знал, что стоять рядом с тропой окажется так опасно?
Джип не вписался в изгиб асфальтированной полоски и задел крылом дерево. Водитель и пассажир с матами выскочили наружу, осматривая и комментируя неудачное соприкосновение с могучим стволом. Потом водитель попытался сдать назад и сделал только хуже - вмял крыло так, что очередной рывок грозил потерей и бампера. Тут пассажир заметил Беневина, который вернулся на дорожку:
- Э, чувак! А ну, иди сюда!
- Зачем?
- Кому сказал! Иди, бля, поможешь!
В другое время, другим людям - Виктор, конечно же, помог бы. Но хамский разговор заслуживал лишь одного ответа:
- Отдыхай от этой мысли!
- Чё сказал? Ах, ты, козёл!
И сразу же за спиной затопали ноги. Он обернулся, увидел в слепящем свете фар темный силуэт, бегущий к нему. Дождался, ударил сплеча, сбил. Сбоку налетел второй, тоже упал от удара в грудь. Но в джипе сидели ещё несколько человек, которые резво бросились на подмогу побитым приятелям. Они подняли их на ноги, и Виктору резко расхотелось геройствовать - бой обещал слишком большое неравенство!
Но удрать не удалось. Едва он повернулся, как между лопаток врезалась что-то тяжёлое, толкнуло, сбило. А встать уже не удалось. Сбоку прилетел мощный пинок, опрокинул, затем удары посыпались чаще. Он успел скрючиться, укрыть руками лицо, когда удар в затылок принёс забытьё.
Очнулся Беневин, когда отморозки уехали. Встал, шатаясь, добрёл к шоссе, упросил прохожего вызвать милицию. Патрульный экипаж приехал быстро, вызвал скорую и записал показания. В городской больнице сделали рентген и оставили для наблюдения. Удивительно, что избитое до сплошного синяка тело отделалось лишь сотрясением и переломом безымянного пальца левой руки. Даже почки не пострадали. Травматолог сказал - много желающих пнуть всегда мешают друг другу. Следователь появился в палате утром, внимательно выслушал, удивился, как это Виктор умудрился запомнить клички нападавших?
- Они себя подбадривали, вот и запомнил. Заяц и Левон. А у джипа правое крыло помято сильно. Думаю, найти легко.
Через пару дней следователь вызвал к себе, показал две плотных картонки с фотографиями подозреваемых. Красивым почерком на одной значились анкетные данные Василия Зайцева, на другой - Левона Оганесяна. И клички, соответственно.
- Так вы их нашли! Жалко, лиц я не видел, врать не стану. А машину, у неё крыло помято, нашли?
- Есть машина, и крыло меняное. Но я должен проверить, - замялся лейтенант и выставил Виктора из кабинета.
Через неделю он сухо сообщил, что подозреваемые привели алиби, а машина, оказывается, в этот вечер была аж за тридевять земель, и в Медвежске, ну, никак не могла находиться. Беневин ощутил неладное, сам пришёл в горотдел и прикопался к следователю. Тот вертелся ужом на сковороде, но не выдержал напора, позвал на помощь начальника. Им оказался Серёга Миронов из параллельного класса. Выслушав жалобу подчиненного, Миронов выставил его из кабинета, сел на лейтенантское место и объяснил:
- Витёк, строго между нами. Я тебе не говорил, ты меня не слышал. Заяц - племянник первого секретаря, машина его. И сын председателя исполкома. Не можем мы переть против них. Нам здесь работать.
- Серёга, вы покрываете преступников. У вас же улики, помятое крыло! Доказать, что там была машина Зайцева - как нечего делать! Даже я это знаю! Взяли образец краски с дерева, где он засадился, с крыла, сравнили, и всё - алиби сдохло! А в суде он не открутится, всех корефанов, с которыми меня пинал, сдаст.