— Вы поступили именно так? — догадался Дориан.
— Да, — подтвердил Армин. — Почти миллион лет я представлял собой воплощение Зла. Сеял хаос везде, где только появлялся. После меня оставались тысячи трупов и руины. Я убивал, разрушал, презирал все человеческое. В те годы Дьявол гордился мной. А потом я встретил чародея и оборотня, и мы создали Совет — организацию, управляющую сверхъестественными существами. Мой пыл немного угас. Появились новые обязанности, и времени на совершение злых поступков стало меньше. Но, тем не менее, я продолжал их совершать. А потом кое-что изменилось, и однажды, после долгих раздумий я решил завязать с прошлым. Но это оказалось не так легко, как я думал. Ад — место, откуда просто так не уйти. Дьявол разозлился на меня, пообещал уничтожить, но я не изменил своего решения. Тогда он захотел унизить меня и поставил на мое место Хорраса — некогда моего друга, теперь же — врага. Я отреагировал на это спокойно. Ведь знал, как давно он мечтал занять мой пост, и отдал его, надеясь, что теперь обрету свободу. Но этого так и не случилось. Ад продолжает меня преследовать. И вряд ли когда-то отпустит. Дьявол возложил на меня слишком много надежд, он не может просто взять и забыть о потраченном времени.
— Но ведь Хоррас вас заменил! — искренне возмутился Дориан. — Неужели ему этого недостаточно?
Армин усмехнулся.
— Хоррас — не чистокровный демон, — сказал он. — Да, он силен, но его создали не в Аду. Хоррас родился человеком, он — первый вампир, которого я обратил. И последний.
— Последний?! — опешил мальчик. — За свою жизнь вы больше никого не обратили?
— Нет, — ответил Армин. — Сначала я очень гордился собой, считал свою кровь драгоценной, и не желал делиться ею с каждым встречным. А потом не захотел давать людям бессмертие. Это не жизнь, а проклятие.
— Ничего себе... — пробормотал Дориан. — Я думал, что вы обратили в вампиров огромное количество людей.
— Я убил огромное количество людей, — горько произнес Армин. — Хоррас давал людям бессмертие, а затем и другие, обращенные им вампиры.
— А как вампиры пришли в наш мир? — затронул Дориан самую неприятную тему. — И как вы вообще о нем узнали?
— Однажды я просто попал сюда, — вздохнул Армин. — Оказалось, что я способен жить одновременно в двух мирах. Долгое время хотел избавить мир людей от вампиров, и, когда оказался в Параллели, то понял, что настал час действовать. Если бы только знал, к чему это приведет... Я думал, что смогу все контролировать, но не смог.
— Вы не знали, что случится, — грустно произнес Дориан.
— Должен был предвидеть, — качая головой, сказал Армин. — Я поступил необдуманно, и это привело к катастрофе. Я был ослеплен идеей и потерял бдительность.
Дориан опустил голову и вздохнул.
— Хочу услышать продолжение, — наконец, сказал он. — Откуда взялись ваши слабости перед солнцем и деревом? Слышал, что вам не причиняет вреда ни то, ни другое.
Армин с улыбкой посмотрел на него и продолжил:
— Это — еще одна особенность моей сущности. Изначально я был устойчив и к тому, и к другому. Когда меня только создали и отправили на Землю, я поселился в одном племени. У шамана того племени была внучка — Риша. Красивая и умная девушка. Она меня сразу невзлюбила, — словно чувствовала что-то. Я считал, что ее способности пригодятся в моем деле, и захотел обратить ее в вампира. Но тогда еще не знал, как это делается, и случайно убил Ришу. Я и не подозревал, что она обладала магическими способностями, а когда это понял, то было уже слишком поздно. Перед смертью девушка прокляла род вампиров. Именно из-за проклятия мы имеем слабости в виде солнца, дерева, невозможности войти в дом человека без приглашения. Ведьма хотела, чтобы мы вечно страдали, и ее желание исполнилось. Наша сущность делает нас бессмертными, но с тех пор каждый вампир вынужден целую вечность жить с проклятием. Из-за миссии Дьявол оградил меня почти ото всех пунктов. Ему не нужен посланник, целыми днями прячущийся в темной пещере и за версту обходящий все деревянное. Поэтому он освободил меня от части проклятия, хотя кое-что отразилось и на мне. Например, неспособность войти в жилище людей без приглашения. Несмотря на устойчивость к солнечным лучам, мои глаза очень чувствительны к яркому свету. Я не могу долго на него смотреть. Хоть не питаю любви к солнцезащитным очкам, мне приходится их носить в солнечную погоду. В противном случае меня ждут сильные и продолжительные боли в глазах.