«Четверг. Девять часов вечера. Мой магазин».
***
Приближался день рождения Фреи. Герхард становился раздражительнее с каждым днем. Подарок все еще не был готов. Он ведь поклялся! Поклялся всем на свете, что трехсотый день рождения жена никогда не забудет. Далия не приносила хороших вестей, мальчишка словно в воздухе растворился. Как и Армин, он бесследно пропал. Никто и заподозрить не мог, что оба все время находились неподалеку.
Утром тринадцатого сентября Герхард Ланц выглядел мрачнее тучи. Он старался не попадаться на глаза жене, чтобы не выдать волнения. С самого пробуждения она ходила довольная, не могла дождаться, когда закончится этот день. Ведь следующее утро должно было стать особенным.
Все надежды Ланц возлагал только на Париса. Этот хитрый торговец на днях явился прямо в замок, чтобы сообщить, что знает кое-что об их, как он выразился, «общем враге». Однако Парис не захотел говорить на месте. Он пригласил Ланца вечером тринадцатого сентября в свой магазин. «Подальше от свидетелей», — сказал он тогда. В другое время Герхард отнесся бы к приглашению с подозрением, но в предпраздничные дни голову целиком и полностью занимала Фрея, поэтому на раздумья не осталось ни времени, ни сил.
В замке начались торжественные приготовления. Фрея лично руководила работой, раздавая направо и налево указы: это повесить сюда, это — туда, а вон то — туда.
«Завтра голова Армина украсит этот кол», — злорадно подумала женщина, стоя с дымящейся сигаретой в руке у окна в спальне.
После заката Герхард, взяв четырех подданных, куда-то ушел. Фрея была слишком занята приготовлениями, чтобы вдаваться в подробности.
.
Четырнадцатого сентября пошел дождь. Как и накануне, и за день до того. Едва забрезжил рассвет, Фрея соскочила с кровати и бросилась к окну. Сердце трепетало от радостного предвкушения. Распахивая занавеску, Фрея в красках представляла вожделенную картину и с трудом сдерживала счастливые эмоции. Посмотрев, наконец, в окно, женщина мгновенно замерла и побледнела. Ваза, которую она взяла, чтобы переставить, выскользнула из рук и разбилась о подоконник.
Обещанный подарок был вручен. Но выглядел иначе.
Насаженная на кол, в окно спальни угрюмо смотрела голова Герхарда Ланца.
XV. Справедливость
К семи часам утра перед замком собралась огромная толпа. Женщины охали и ахали, мужчины ругались, но в глазах каждого застыл неподдельный страх. Не было необходимости искать виновного, — все знали, кто это сделал. Только один вампир способен так дерзко свергнуть правителя: Армин Делацеро.
Поиски не дали результатов. Норман, быстро взявший в руки бразды правления, в несвойственной ему манере затребовал принести в замок головы Армина и его сообщников. Он был абсолютно уверен, что демон действовал не в одиночку. Кто-то ему помогал.
— Где мальчишка? — вопил Норман душераздирающим фальцетом. — Дориан! Куда он делся?
Бледная от ужаса Далия, заикаясь, рассказала, как паренек исчез из комнаты, в которой она его держала. Также не забыла упомянуть, что наказание за оплошность уже получила.
— Ланц слишком мягко с тобой обошелся! — ругался Норман, нервно поправляя шляпу, с которой никогда не расставался. — Если не найдешь парня, я велю вбить перед замком еще один кол и насажу на него твою безмозглую голову!
От страха Далия словно приросла к полу. Она оказалась в тупике. Мальчишка, несомненно, с Армином, а бросить ему вызов еще хуже, чем ослушаться Нормана. Но и с ним лучше не шутить. Его замкнутость испарилась в то же утро, когда Герхард Ланц отдал душу Дьяволу. Бывшие подданные правителя довольно скоро склонили головы перед новым.
— Найти Армина! — брызжа слюной, прокричал Норман. — Привести сюда живым или мертвым до наступления темноты!
.
Фрея Ланц с самого утра выглядела, как восставшая покойница: мертвенно-бледное лицо, впалые глаза, сутулая осанка. Долгожданный праздник омрачила смерть мужа, и теперь она возжелала только одного: мести. Будет ложью сказать, что Фрея любила Герхарда. Нет. Скорее, она влюбилась в его толстый кошелек и высокий статус. Нередко предпочитала мужу молодых наивных мальчиков, обязательно людей. За железную монету или жирный окорок те выполняли любые пожелания. Лгать мужу Фрее не приходилось, — Герхард и сам любил запустить руку под чужую юбку. Впрочем, не только руку. Однако же брак Ланцев оставался на удивление крепким. Фрея не хотела жертвовать роскошью ради молодого тела, а Герхард не мог пожертвовать округлостями жены ради набора костей, обтянутых кожей.