В некоторых местах — об этом Армин говорил тогда, когда был нормальным, — действительно текут лавовые реки и стоят котлы. Иногда на пути встречаются уродливые демоны, но, по большей части, здесь относительно тихо. Хотя в воздухе постоянно витают неприятные запахи, а на плечах лежит невидимый груз отчаяния и безнадеги.
Когда у входа послышались шаги, Оливия насторожилась. Конечно, она сразу поняла, что это Армин, но внезапное новое понимание заставило ее облиться холодным потом: она боится мужа.
С каких пор? Когда Лия в последний раз испытала страх, глядя на Армина? Невозможно вспомнить. Это было так давно, что уже стерлось из памяти. За последние годы она перестала видеть в нем демона.
Он вошел с тем же выражением на лице — выражением полного равнодушия ко всему окружающему. В том числе к ней. Подойдя к кровати, Армин по-хозяйски улегся на нее и заложил руки за голову. На Оливию даже не взглянул, словно ее вообще здесь не было. Их разделяло всего несколько сантиметров, но на самом деле, с недавних пор между ними образовалась глубокая пропасть. Впервые Лия не нашла, что сказать ему, и не была уверена, стоит ли вообще открывать рот. Но молчание давило сильнее страха.
— Я думала, что Ад другой, — озвучила Лия недавнюю мысль, чтобы хоть как-то начать разговор. Хотелось спросить Армина, где он был, и что с ней станет, но Оливия так и не осмелилась. — Думала, он страшнее.
Армин остался лежать в той же позе. Лицо никак не отреагировало на нарушение тишины.
— Люди слишком верят книгам, — голосом, лишенным красок, произнес он, — которые сами же написали.
Оливия пожала плечами.
— Может быть. Я просто удивилась тому, что температура здесь обыкновенная, и на каждом шагу не проводятся пытки...
— Ад — это место, где страхи обретают форму. Если человек всю жизнь боялся высокой температуры, то здесь он будет гореть везде, куда бы ни пошел. Если боялся замерзнуть — в Преисподней его ждет Ледниковый период, который длится вечно. У каждого свои страхи. В котлах варятся в основном религиозные фанатики.
— Религиозные фанатики? — удивилась Лия. — Но почему они... здесь? Они же были при жизни верующими.
— Они унижали и убивали других во имя своей веры. — На миг Оливии показалось, что она услышала презрение в его голосе. Что ж, это лучше, чем равнодушие. — Думаешь, мать, которая не позволила врачам спасти умирающего ребенка, вместо этого взявшись читать над ним молитвы, — праведница? Или террорист, взорвавший себя в метро во имя Аллаха? Или, может, мужчина, заставивший невесту принять его веру, чтобы заключить с ней брак? Все эти люди искалечили или отняли чужие жизни. Они — грешники, считающие себя святыми. И самый страшный исход для них — угодить в кипящий котел. Попав сюда, они в нем оказываются. — Он, наконец, удостоил Оливию взглядом. — Еще вопросы будут?
Лия помотала головой.
— Нет. Спасибо, что рассказал.
Армин вернул голову в прежнее положение и ничего не ответил.
Уткнувшись подбородком в колени, Лия задумалась. Выходит, она почти ничего не знала об этом месте. С детства ее кормили историями про огонь и котлы, но на самом деле все гораздо хуже. Для кого-то это не является величайшим кошмаром. Кто-то больше боится быть похороненным заживо или умереть от разряда электрического тока. Стоит лишь представить, как один в ужасе бьется в крышку гроба, а другой тысячелетиями страдает, обмотанный оголенными проводами под напряжением, как пробирает дрожь. Настоящий Ад только внешне кажется спокойным, — на самом деле здесь происходят уму непостижимые вещи, надежно спрятанные от посторонних глаз. Оливия вдруг поняла, насколько близок был к истине Ричард Мэтисон в своем романе «Куда приводят мечты»[1]. Возможно, он знал чуть больше, чем остальные.
Снова повисло напряженное молчание. Оливия не решалась задавать новые вопросы, Армин о чем-то думал и делал вид, что находится в этой мрачной комнате совершенно один. Никогда еще Лия не чувствовала себя так неловко рядом с мужем. Они уже достаточно долго находились рядом, но до сих пор у нее не хватило смелости даже прикоснуться к нему.
Далеко внизу послышался шум. Словно робот, Армин встал и, ни слова не говоря, вышел. Перед этим Оливия успела заметить вновь возникшие в его глазах красные полоски. Видимо, так теперь проявляются его эмоции.