— А где папа?
Улыбка мгновенно слетела с губ Оливии. Она боялась этого вопроса, но знала, что когда-нибудь придется на него ответить.
— Папа... он уехал, — соврала она, в мыслях прокляв себя за то, что раньше хотела рассказать им правду. — Но скоро вернется.
Как бы ей хотелось поверить в это самой! Как бы хотелось снова увидеть мужа улыбающимся, добрым! Но из головы не выходил жуткий образ с равнодушными глазами.
Секунду назад смеявшаяся Карина вдруг заплакала. Оливия взволнованно потянулась к ней, попросив сына уступить место сестре. Виктор нехотя спрыгнул на пол. Лия взяла дочь на руки и прижала к груди.
— Ну, ты что, солнышко? Соскучилась по папе? Я тоже. Он обязательно скоро приедет.
— Папа не уехал... — всхлипнула малышка. — Он злой и стласный... И его собатьки стласные... Я боюсь...
Оливия побледнела и посмотрела на мать. Лицо той оказалось не менее ошеломленным.
— Как она узнала? — выдохнула женщина. — Неужели слышала наш разговор?
Лия с болью в глазах отрицательно покачала головой.
— Нет. Она спала.
— Тогда...
— Я знаю, что с ней. Я думала об Армине в окружении Адских Питомцев, когда отвечала на вопрос. — Оливия с большей заботой обняла дочь. — Карина умеет читать мысли.
XII. В ожидании грозы
Армин, когда еще не был подвластен чарам создателя, опасался, что какие-то из его способностей — а, может, и все, — перейдут к детям. Оливия всегда относилась к этому гораздо спокойнее. Она много раз пыталась убедить мужа в том, что не следует бояться неизбежного и приписывать ему утрированные черты. В конце концов, Армин — биологический отец Виктора и Карины, и глупо было надеяться, что их сходство с ним остановится на внешних признаках.
В отличие от мамы, глубоко пораженной случившемся, Лия повела себя гораздо сдержаннее. Новая способность дочери ее насторожила, но не испугала. Она ждала чего-то подобного, и телепатия — еще не самое страшное. Слава Богу, Карина ничего не сожгла. Хотя и этот дар однажды в ней проявился, но только лишь раз, и Армин тогда понадеялся, что случившееся не повторится.
Оставив детей в комнате, Оливия вышла с мамой в коридор и шепотом сказала:
— Возможно, мне придется еще не раз уйти надолго, поэтому, прошу, не думай при Карине о нашем кризисе. Она мало что понимает, но ты поняла, как ее напугал образ Армина, который она увидела в моей голове. Я не хочу, чтобы она боялась собственного отца.
— Конечно, — кивнула Лариса Ивановна. — При Викторе тоже не буду об этом думать. Мало ли что.
— Спасибо.
— Что ты собираешься делать, когда он вернется? — спросила мать.
Лия беспомощно пожала плечами.
— Не знаю. Сейчас Армин непредсказуем. Остается надеяться, что связь не позволит ему причинить мне вред.
— Ты сильно рискуешь.
— Мы уже об этом говорили, — нахмурилась Лия. — Я его не брошу.
Женщина кивнула.
— Только будь осторожна, пожалуйста. От Армина сейчас можно ждать всего. Не провоцируй его. Соглашайся со всем, что скажет. Просто уясни, что ему сейчас не нужна твоя правда. Не пытайся давить на жалость и совесть. В нынешнем состоянии он может о них забыть.
— Спасибо, мам. — Оливия обняла ее. — Так и поступлю. Прости, что втянула тебя в это.
— Ты, Армин и внуки — моя семья, — сказала Лариса Ивановна, отстранившись. — Я так боялась, что ты навсегда останешься одна; первое время не принимала эту твою особенную жизнь, считала ее игрой воображения. Но за год, что здесь живу, многое поняла. Армин ни разу не заставил меня усомниться в том, что любит тебя и малышей. Пусть он демон, но сделал тебя счастливой. И если считаешь своим долгом вытащить его из болота, значит, надо вытаскивать.
Снова обняв мать, Лия поблагодарила за нее всех богов, которых знала.
.
Оливия и Джулия вышли из такси перед домом Екатерины. Здесь все осталось таким же, как два месяца назад, и, похоже, пейзаж не менялся уже долгие годы. В этом особенность деревень — в неизменности. В таинственной простоте и особой атмосфере, навевающей мысли о далеком детстве. Многие дети проводят каникулы в деревнях у бабушек, кушают на завтрак блинчики и пирожки с картошкой, запивают их свежим молоком и бегают купаться на речку.