— Хватит! — остановила его Лия. — Виктор и Карина не ее дети, а наши. И я, как мать, хочу, чтобы ты их проведал. Просто ответь: ты сам этого хочешь?
Лицо Армина выглядело хмурым, как текущая погода. Он наклонил голову и коснулся губами губ Оливии.
— Почему я все время иду у тебя на поводу?
— Нет, — улыбнулась она. — Не идешь. Просто делаешь то, что велит сердце. Так мне открыть портал?
Армин пошевелил пальцами, и в воздухе возник проход с голубоватым свечением по краям.
— Я и сам это умею.
Держась за руки, они вошли в портал.
XXI. Дом, в котором ты чужой
Яркое солнце на мгновение ослепило. Армин поморщился и закрыл глаза рукой, выходя из портала. Он уже отвык от подобного. Последнее время выходил на улицу только в пасмурную погоду, а в ясную, как классический вампир, отсиживался в темном помещении. И не потому, что вдруг стал опасаться солнечных лучей, — не стал, — а потому, что свет сам по себе начал его раздражать. Во всех своих проявлениях.
В Этерне время едва перешло за полдень. Стоял будний день, жизнь била ключом. Жители страны были увлечены своими делами. Они разговаривали, смеялись, пели песни.
В том месте, где открылся портал, звуки внезапно стихли.
Оливия, вышедшая вместе с мужем, увидела, как померкли лица людей, находящихся поблизости. Улыбки исчезли, а голоса вмиг оборвались. Молодая женщина прижала к себе ребенка лет пяти и вжалась в спинку скамьи, не мигая. Ее лицо ясно изобразило ужас. Другие тоже остановились и словно окаменели.
Проход за спиной закрылся. В голове у Армина вспыхнуло неприятное воспоминание из прошлого. Когда-то, еще совсем недавно, на него так же смотрели жители этого маленького государства. Когда вампиры все здесь разрушили, он стал для народа главным врагом. Родители прятали от него детей, старики и подростки убегали в дома и запирали двери, когда он проходил по улице. На какое-то время, после свержения Герхарда Ланца, ситуация изменилась. К Армину стали относиться с добром и благодарностью, он женился и обрел счастье, делал все возможное ради процветания Этерны. Но теперь его снова здесь не любят.
— Я же говорил, что это плохая идея, — шепнул он Оливии.
Она выглядела невозмутимой.
— Не обращай внимания. Это твой мир и твоя страна. Ты имеешь право здесь быть.
Худшие опасения подтвердились: все шарахались от Армина, как от чумы. Он пожалел, что не отложил визит в родные края на ночь, а если предельно точно, то забыл о разнице во времени. Кыргызстан находится, если можно так сказать, в одном часовом поясе с Этерной, но не остров Дарк. Между ними семь часов разницы.
— Думаю, мне лучше уйти, — оценивая обстановку, сказал Армин. — Зря я вообще согласился.
Но Лия не отпустила его руку.
— Ты пришел не к ним.
Почему он так себя ведет? Почему послушно идет за ней вместо того, чтобы вернуться на остров и обрести покой на несколько часов? Оливия — его проклятие, от которого он не в силах избавиться. Сейчас перед ним на коленях стоит весь Ад, но сам Армин стоит на коленях перед девчонкой, которая младше него на миллион и еще сотню лет.
Как до этого дошло?
Впереди показался их дом. Что-то странное затеплилось глубоко внутри Армина. Он не был здесь два года, но за все время даже не думал об этом месте. А теперь при взгляде на него с ним произошло что-то необычное. Или обычное, но давно забытое.
За время, пока они шли, никто не решился с ними заговорить. Исключая вежливые приветствия. После них люди стремились оказаться как можно дальше от этой пары. Оливия подозревала, что многим кажется, будто чары, наложенные на Армина, овладели и ею, и теперь они заодно. Вернулись же затем, чтобы все здесь разрушить. А как иначе? Еще два года назад Армин ясно дал понять, что это место ему и даром не нужно, а Оливия, одержимая мужем, подпишется на что угодно, стоит ему предложить. Все знают об ее чувствах к Армину и готовности пойти ради него на любую жертву.
.
Раньше Армин входил в эти ворота как хозяин, но теперь вошел как гость — со скованностью в теле и незнанием того, как вести себя на этой территории. Злобный пес, которому Лия шутки ради дала кличку Шарик, постаревший, но все еще пребывающий в тонусе, сначала оскалился, а потом радостно запрыгал, стуча лапами по сетке вольера. Узнал. Что ж, собаки — не люди. Они помнят добро, совершенное ради них, и глубоко чтут хозяев, какими бы они ни были. Шарик искренне обрадовался и Оливии, и Армину. Сердце демона немного успокоилось.