— Замок спасен, — ответил он с полуулыбкой. — Ничего не хочешь рассказать?
К Оливии стали медленно возвращаться воспоминания. Они с Армином просто разговаривали, а потом на нее волной накатила ярость, какой Лия никогда прежде не испытывала. Сейчас она опустошена, но еще некоторое время назад ее душа была полна боли, переживаний, обид, страданий, отчаяния. Много лет эти чувства по крупинке скапливались внутри, формируя собой мощный заряд. Слишком долго Лия хранила в себе негативные чувства. Когда-то переполняется любая емкость, и накопленное начинает выливаться через край. Но у других выброс «мусора» происходит в виде истерики или даже преступления, а вот Оливия, ощутив нечеловеческую ярость, чуть окончательно не разрушила и так «полумертвый» замок.
Армин говорил, что в ней с рождения живет эта сила. Оливия надеялась на нее, отправляясь в лагерь Магистра Эберлана. Она уже поверила, что может тушить огонь, но не разжигать. И вдруг... Армин сказал, что она сорвалась. Барьеры рухнули, и скопленное в ней разорвалось, как петарда. Оливия не просто подожгла замок, — он ходил ходуном и рухнул бы, не вмешайся Армин.
— Ты использовала все свои ресурсы, — говорил он, а она только глубже зарывалась в плед, которым была укутана. — Если бы я тебя не остановил, ты бы умерла.
— Я ее не контролировала... — извиняющимся голосом пробормотала Оливия. — Я сама в шоке. Даже не знала, что так умею. Но эта дрянь... — Она замолчала, не сумев подобрать слова, которые бы отразили смысл и при этом остались культурными.
— Когда мы, якобы, в шутку обменялись кровью, — сказал Армин, — часть моей силы перешла к тебе. Я тогда не знал, что такое возможно, иначе никогда бы не согласился. Когда понял это, было уже поздно. Умение управлять огнем живет в тебе с детства, но то, что ты учинила сегодня, погубило бы тебя, не окажись меня рядом. — Он подтянул ее вверх и посмотрел в глаза. — Оливия, пообещай: что бы ни случилось, как бы плохо и страшно ни было, ты никогда не будешь использовать эту силу. Никогда. Твое тело слишком слабое, чтобы выдерживать такую нагрузку. Пообещай, что впредь этого не повторишь.
Лия прильнула к нему и обняла одной рукой.
— Я не понимаю, как это получилось. И не знаю, как сделать снова. Прости меня. Обещаю, что больше этого не повторится.
Армин обнял ее и закрыл глаза. Сейчас Оливия верит в свое обещание, но сверхъестественный дар невозможно контролировать. Хорошо, если это никогда не повторится. Однако, учитывая особенности жизни Оливии, Армин в этом серьезно усомнился. При всем своем хладнокровии он нередко обращается к этой силе, а Лия во много раз эмоциональнее. Сейчас ей кажется, что случилось недоразумение, и все в прошлом, но Армин, как обладатель ряда необычных способностей, мог сказать с непоколебимой уверенностью: если что-то родилось внутри тебя, оно может заснуть на время, но никогда не умрет.
.
Оливия и Армин договорились не обсуждать произошедшее. По крайней мере, сейчас. Они снова вернулись к разговорам о Совете. Сначала между ними висело напряжение, но потом, когда Армин стал рассказывать об Анетт Россано, оно исчезло, и Оливия увлеклась этой историей.
Лия и не подозревала, что удастся так долго и непринужденно пообщаться с мужем. Последнее время он ограничивался парой-тройкой слов, но не сегодня. Оливия пыталась не утонуть в иллюзиях и сохранить трезвость ума, но не могла не радоваться переменам. Надолго ли, нет ли, но сейчас Армин вел себя почти так, как раньше. Все яснее, глядя на него, она видела мужа, к которому привыкла. Пусть его лицо мрачное, а тон холодный, — но это тот Армин, которого она полюбила. Оливия больше не видела в нем кровожадного демона, вырезавшего целую деревню и положившего начало войне между людьми и сверхъестественными созданиями.
Мысли о грядущей войне мгновенно перекрыли мечты о прекрасном будущем. Еще секунду назад Лия думала о том, что скоро все вернется на места, и вот уже перед глазами горы трупов, а в ушах звучат предсмертные крики. Армин заметил эту перемену.
— Ты не пострадаешь, — сказал он, дав понять, что знает, о чем она думает.
Лия остановилась и подняла голову, чтобы встретиться с его взглядом.
— Но пострадать можешь ты.
— Я это заварил, мне и расхлебывать.
— Не говори так! — Оливия схватила его за руки. — Я не позволю им тебе навредить.