Баба Люда подняла голову и с горечью взглянула на нее.
— Послушай хоть раз кого-то кроме своих собутыльников. Твоя дочь в больнице!
Зная об отношении Марии к дочери, баба Люда не ждала этого от нее, но Митрофанова-старшая вдруг горько заплакала. Она не стала кричать или ругаться в свойственной ей манере; уткнувшись лбом в ладони, Мария заревела. Громко и горько.
В этот миг в дом вошел Петя.
— Мам, там к тебе дядь Слава пришел... — заговорил он с порога, но, оказавшись в кухне, осекся. — Мам?.. Почему ты плачешь? Почему вы обе плачете?
— Петенька, иди во двор... — ласково, вытирая слезы, попросила баба Люда. — Все будет хорошо.
— Но...
— А ну, катись, куда сказано! — закричала Мария. — И этому хрену скажи, чтобы убирался к чертям!
Петя испугался и выбежал за дверь.
У Марии случилась истерика. Только сейчас она поняла, какой ужасной матерью была все это время. Водка заставила ее забыть о собственных детях, она заставила ее возненавидеть дочь. Но разве Ева виновата, что родилась? Мария не имела никаких прав винить ее в этом, наоборот, она должна была стать ей заботливой матерью. Пусть не идеальной, но матерью. Возможно, удели она Еве больше заботы и внимания, ничего страшного не случилось бы. Но теперь поздно сожалеть.
Иногда ситуации сильно меняют поведение людей и их взгляды на жизнь. Вот и Мария словно вуаль с глаз сняла. Постепенно до нее дошел смысл слов соседки, постепенно сердце наполнилось ужасом и горечью. Ее ведь уже много лет ничто не интересовало в жизни, кроме водки. А как же дети? Почему она посвятила себя бутылке, когда должна была подумать о сыне и дочери?
— Это я во всем виновата... — плакала она. — Я...
***
На следующий день Мария и баба Люда приехали к Еве. Петю оставили у соседей.
Все время, что Ева провела в больнице, мать и добрая соседка не отходили от нее ни на шаг. Ева увидела Марию с совершенно другой, незнакомой ей стороны, и растерялась, не зная, что думать и как реагировать. Мать постоянно вертелась вокруг ее кровати, выказывала заботу, на которую только была способна. Через несколько дней она привезла Петю. Разумеется, не озвучила ему настоящую причину того, почему Ева попала в больницу. Наплела что-то о неудачном катании на санках. Мальчик обрадовался, увидев сестру, а она обрадовалась, что их семья в кои-то веки ведет себя по-человечески. Целых два часа Петя рассказывал о деревне и своих любимых вампирах. Раньше Еву раздражала эта тема, но теперь она жадно хватала каждое слово брата. Если кто-то и сможет доказать ей, что жизнь стоит того, чтобы продолжать жить, так это Петя.
Деньги на лечение достались Марии с трудом. Она наскребла совсем немного, выудив из углов заначки на водку; основную сумму заплатила баба Люда, бескорыстно отдав все свои сбережения.
.
Прошел месяц. Сначала выписали Марину, потом юную соседку Евы по палате — Алену, с которой она успела подружиться. Саму Еву выписали последней. За минувшее время девушка поправилась, окрепла, даже начала улыбаться. Но крайне редко. Только Пете. Ева стала неразговорчивой. Домой они с матерью вернулись почти в полной тишине. Сидя в автобусе, Ева безразлично смотрела в окно, и по дороге до дома не проронила почти ни слова.
Вот и родная деревня. При взгляде на нее в сердце Евы вспыхнула тоска. Поселок показался серым и унылым, будто заброшенным. Даже люди во дворах выглядели, словно призраки. Ева с Марией и бабой Людой шли по родной улице, и в спины им упирались презрительные взгляды. Все теперь считали Еву девицей легкого поведения и подсмеивались над ней. Все помнили, как пьяная Мария кричала у ворот Фёдоровых, проклиная их сына. Ей никто не открыл. Николай Андреевич громко послал ее по известному адресу с крыльца, Галина Михайловна запустила в Марию пустой консервной банкой и пообещала спустить на нее собаку — их вечно голодную и оттого злющую овчарку Бету.
Мария пригласила соседку к себе выпить чаю. Втроем они вошли во двор Митрофановых. Навстречу выбежал радостный Петя.
— Ева, наконец-то ты дома! — воскликнул он и крепко обнял сестру.
Ева грустно улыбнулась и сомкнула руки вокруг его маленького тельца. В следующий миг почувствовала, как чья-то рука обняла ее за плечи. Она повернула голову и увидела улыбающееся лицо Марии.