Заседание длилось, казалось, бесконечно. Выступило несколько свидетелей с обеих сторон, всех их Ева знала: это были ее односельчане. Большинство поддержало убитую горем чету Фёдоровых, и лишь единицы оказались на стороне Марии. Галина Фёдорова, брызжа слюной, требовала смертной казни, но, к счастью для Марии, судья не счел нужным использовать в отношении преступницы эту меру наказания. Мария тихо сидела на лавке, в судебной клетке, опустив голову. Она отстраненно отвечала на вопросы, после чего вновь погружалась в мысли.
Мария Митрофанова полностью признала вину, и адвокат, приставленный к ней органами порядка, в душе порадовался: не придется делать видимость, что он с особой ответственностью выполняет работу. Поняв, что исход и так ясен, мужчина расслабился.
После длительного процесса судья, наконец, вынес вердикт. Перестав дышать, Ева и баба Люда внимательно слушали каждое его слово. Речь судьи не принесла им утешения: Марию приговорили к десяти годам лишения свободы в колонии строгого режима. В отличие от дочери, которая чуть не потеряла сознание от нахлынувших слез и эмоций, Мария осталась в прежнем состоянии. Печально взглянув на рыдающую Еву, позволила конвоирам себя увести. Когда судебное заседание подошло к концу, Ева отправилась домой без всякого желания жить. Сначала с ней самой случилось горе, теперь мать посадили в тюрьму на десять лет... Что-то подсказало Еве: лучше уже не будет. Как бы она хотела вернуться в то время, когда была просто «ведьмой» и «дочкой алкашки»! Она бы повела себя по-другому. Не довела бы ситуацию до чьей-нибудь смерти.
.
Слух быстро разошелся по деревне. Скоро и Петя, от которого подробности так тщательно скрывали, узнал настоящую причину, почему его мать оказалась в тюрьме. Стоит отдать ему должное, — он отнесся к ситуации по-мужски. Пустил «скупую слезу», помолчал, тщательно все обдумывая, затем ушел в комнату и просидел там до самого вечера.
Марию Митрофанову отправили в Магадан, в одну из колоний. Там, в мрачном, жутком помещении, бок о бок с отъявленными преступницами ей предстояло провести десять долгих лет. Но она жалела не себя, — она жалела детей, и искренне надеялась, что баба Люда их не оставит. Да, Мария изменилась. После того, что случилось с Евой, черная пелена спала с ее глаз. Она увидела мир в ином свете, осознала свои ошибки, полюбила детей и добродушную соседку. Как жаль, что она поняла все так поздно... Ведь, изменись она раньше, всего этого можно было избежать. А теперь, идя с группой осужденных по широкому двору, окруженному высокой стеной с колючей проволокой, она могла лишь вспоминать о тех нескольких действительно светлых днях, которые провела в гармонии с семьей.
***
В первых числах февраля деревенские сплетни о Митрофановых улеглись. Говорливым соседкам надоело перемалывать один и тот же сюжет, и они постепенно переключились на новые. Ведь время не стояло на месте, оно двигалось вперед, и в Ивановке происходили какие-то, хоть и не столь яркие, события.
Недавно к бабе Люде приходили два человека из органов опеки. Поскольку мать двух несовершеннолетних детей в тюрьме, а других близких родственников у них нет, их хотели забрать в детский дом. Бабе Люде удалось договориться об отложении процесса на небольшой срок. За это время она решила во что бы то ни стало найти способ оформить официальное опекунство над Евой и Петей. К счастью, органы пошли на уступки. После их ухода старушка всерьез задумалась о том, как не допустить определения своих неофициальных приемышей в детский дом. Конечно, самим детям о визите тех людей она не рассказала.
Ева стала редко выходить на улицу. Она все время помогала бабе Люде по хозяйству, заботилась о Пете. Девушка заметно повзрослела после недавних событий. Больше не было наивной малышки, слепо доверяющей всем и каждому и позволяющей издеваться над собой. Ева превратилась в девушку, за плечами которой, несмотря на юный возраст, лежал большой жизненный опыт. За короткое время она пережила столько боли, сколько многие не переживают за всю жизнь. В свои шестнадцать Ева хорошо поняла, что такое предательство, ложь, злоба, ненависть и презрение. Все это обрушилось на нее еще в детстве, а совсем недавно проявилось в особо острой форме. Ева больше не доверяла никому, кроме пожилой попечительницы и все так же помешанного на вампирах младшего брата. Эти люди стали ее единственной поддержкой и опорой. Она даже не хотела представлять, что с ней будет, если они исчезнут из ее жизни.