— Он этого не сделает, — сказал Армин. — Пусть некоторое время девушка побудет здесь, под нашим присмотром. Позже решим, как с ней поступить.
— Проще всего убить, — сказал седовласый. — Однако Сатана может схватить ее душу, как только она покинет тело.
— Именно поэтому «Ключ к освобождению» еще жива, — сказал Армин. — Убить ее — это пойти на большой риск. Мой создатель хитер. Малейший промах, и заветная душа попадет к нему в руки.
— Как давно ты ее нашел? — спросил тот, что помоложе.
— Давно, — ответил Армин. — Я следил за ней, пытался понять, что она из себя представляет. Типичная смертная дура. Ничего особенного.
— Насколько мне известно, ты уже много лет придерживаешься мнения, что люди не так уж плохи, — заметил седовласый. — Из-за них ты даже отрекся от миссии.
— Я сделал это не из-за них, а потому, что миссия больше не имеет смысла, — сказал Армин. — Времена изменились. Что же до людей — они меня больше не раздражают, но, все равно, я стараюсь держаться от них на расстоянии. — Он смерил взглядом собеседников. — Вопрос с девушкой на сегодняшний день исчерпан. Слушаю вас внимательно.
Мужчины переглянулись. Откашлявшись, седовласый произнес:
— Ты поступаешь неправильно, Армин. Если не прекратишь сейчас, то потом будет уже поздно. Ссылка в Параллель — это одно, но резня — совсем другое. Во-первых, ты отнимаешь жизнь за жизнью у невинных, а, во-вторых, узнай об этом Сатана — он убьет тебя. Если слух о твоих действиях дойдет до ушей Хорраса, считай себя покойником.
Армин спокойно смотрел в его синие глаза.
— Я давно должен был это сделать, — сказал он. — Сомневаюсь, что Хоррас до сих пор в неведении. И зря ты называешь вампиров невинными, Эдмунд.
— Я имею в виду...
— Я знаю, что ты имеешь в виду. Надеюсь, вы оба завели этот разговор в последний раз. Я уже все решил: вампиры, которые не согласятся уйти в Параллель, будут убиты.
___________________
[1] Времена меняются, ничто не исчезает (лат.)
XXXI. В клетке
Эта идея пришла к Армину в далеком 1715-м, но трансформировалась в четкий план и была приведена в исполнение только три года назад. Прожив на свете один миллион девяносто шесть лет, Армин хорошо усвоил, что решения такого уровня важности не принимаются в считанные минуты. И даже в считанные годы. Воплощение мысли в действие грозило ему большими неприятностями и даже смертью. Поэтому он не мог рисковать, не обдумав детали. Иногда на это уходит год, иногда — десятилетие; в его случае понадобилось двести семьдесят два года.
Окончательное решение Армин принял, находясь в Небытии, куда его заточил Хоррас. Место, где он провел все это время, представляло собой огромный мир, полностью лишенный всего живого, даже растений. Им оказалась бескрайняя серая пустыня, покрытая густым, никогда не рассеивающимся туманом. Сам Армин превратился там в ничто — сгусток энергии, слившейся с туманом. К счастью, этот сгусток не утратил способности мыслить. Скитаясь бесплотным духом по просторам Небытия, Армин делал единственное, что мог — думал. Он думал обо всем: своей жизни, миссии, от которой отрекся, будущем и, конечно, об идее стереть вампиров с лица мира, принадлежащего людям.
Армин не мог назвать себя филантропом. За миллион лет он так и не научился любить людей, зато научился их понимать. Он пришел к выводу, что мир, куда послал его создатель, не для него. Всю жизнь Армин чувствовал себя в нем чужим. Другие вампиры не так остро относились к этому ощущению. Все же раньше они были людьми, и сущность демона не давила на них так же сильно, как на Армина.
Много усилий потратил Идеал, чтобы найти выход из Небытия. Он припомнил всевозможные заклинания, которым когда-то успел обучиться, и одно из них сработало. Однажды он потерял сознание, а когда очнулся, то увидел, что тумана больше нет. Вместо него Армина окружали природа и людские строения. Тело снова стало материальным.
Он вернулся.
Почти сразу же Армин приступил к реализации плана. Сначала просветил Судей Совета, после — ближайших подчиненных. Эдмунд и Мануил восприняли новость в штыки, и сейчас продолжали думать, что этот шаг станет для Армина фатальным. Нельзя сказать, что оба любили его и относились как к близкому другу, но все же им пришлось работать вместе пять тысяч лет, а такие сроки сближают даже врагов.