— Вы отдадите ему меня? — Ева увидела в глазах Эдмунда не только неспособность защитить ее, она также увидела его борьбу с собой. Он принимал решение.
— Я не хочу этого делать. — Честность отразилась в его взгляде.
— Но вам придется. — Ева опустила голову. — Да? Если не согласитесь, умрут другие.
— Я мог бы телепортировать тебя отсюда, — печальным голосом сказал Эдмунд. — Мог бы где-нибудь спрятать. Но рано или поздно Хоррас все равно тебя найдет. Это — конец его миссии; конец миссии, которая предназначалась Армину. Если он исполнит пророчество, то ему больше не придется выполнять ее — мир и так поглотит Зло. Я хочу, чтобы ты жила, Ева, но не смогу защитить тебя от Хорраса. Я не смогу защитить от него всех.
Эдмунд опустил голову. Он был полностью разбит и растерян. Маг не сможет, просто не сможет убить ее — эту невинную девочку с чистой душой! Конечно, он не сделает это своими руками, но отдать ее Хоррасу — значит, обрести на мучительную смерть, как и семь миллиардов жителей этого мира.
Не нужно обладать телепатией, чтобы понять, о чем думает Эдмунд и что он чувствует. Маг не скрывал эмоций: его лицо исказила боль. Ева стала ему как дочь, которой у него никогда не было; он полюбил ее как родную. И теперь именно на его долю выпала роль ее палача.
— Сделайте это, — услышал он над собой тихий голос, а затем дрожащая рука коснулась его плеча. — Я не смогу вечно прятаться. Вы правы, когда-нибудь Хоррас обязательно меня найдет.
Эдмунд встал. В глазах заблестели слезы.
— Если бы было возможно, я бы дал тебе отвар, после которого ты бы просто заснула. Навсегда. Но, сделав это, я отдам твою душу прямо в лапы Дьяволу. Лучше тебе пойти с Хоррасом. Возможно, случится чудо, и тебя спасут. У тебя есть час, чтобы... — Он тяжело вздохнул. — У тебя есть час.
Ева ничего не ответила. Она лишь посмотрела вслед уходящему магу и всем телом ощутила приближение смерти.
.
Смерть... Кого-то это слово пугает, кому-то сулит освобождение от мирских тягот, кого-то никоим образом не тревожит. Каждый воспринимает смерть по-своему. Иногда Ева думала о ней, однажды даже попыталась свести счеты с жизнью, но никогда смерть не казалась ей таким страшным явлением, как в этот апрельский день.
Ева не доживет всего трех недель до семнадцатого дня рождения. Как же быстро пролетело время! Казалось, совсем недавно ей исполнилось шестнадцать, а уже минул целый год... Она всегда хотела дожить до восемнадцати лет, почувствовать себя взрослой, совершеннолетней. Наверное, все этого хотят. Но, к сожалению, не у всех сбывается мечта. У Евы не сбудется. А ведь она только что вновь полюбила жизнь!
С каждой секундой времени оставалось меньше. Уже совсем скоро Хоррас откроет эту дверь, и Еве придется пойти с ним к месту проведения зловещего ритуала. Сложно придумать точное название чувству, что испытывала она в эти минуты. Оно больше чем страх, больше чем ужас, больше чем паника.
Никому не хочется умирать. Особенно тогда, когда знаешь, что смерть неизбежна. Но Ева не могла принять ее от руки Хорраса. Она была готова вонзить в сердце нож, которого у нее не оказалось. Но даже подумать было страшно, что Эдмунду или Анетт грозит опасность. Никто уже не в безопасности, жизнь каждого из присутствующих в замке висела на волоске.
Имеет ли она право усугублять и так плохую ситуацию?
Когда-то Ева решилась на подобный шаг. По логике, во второй раз должно быть легче. Но легче не стало. Ни на йоту. Девушка понимала, что это ее единственный выход, но инстинкт самосохранения упорно тянул ее назад сильными руками. Почему-то показалось, что это — единственное правильное решение в сложившейся ситуации.
Обрывками Ева вспомнила последнюю минуту до того, как оказалась стоящей на подоконнике. Красивая ваза с искусственными пионами разбила темное стекло и рухнула с большой высоты. Пионы разлетелись по сторонам, а сама ваза превратилась в сотню стеклянных черепков. Теперь цветы вперемешку с темно-коричневыми осколками лежали на голых валунах, коими оказалась усеяна земля под окном. Комнату заполнил неяркий дневной свет, — тяжелые серые тучи затянули небо.