Скоро цель будет достигнута. Цель, к которой он шел столько лет — огромная власть через каких-то два века окажется у него руках. Он станет управлять не только вампирами, но и людьми. Разве не об этом мечтал? Разве не хотел, чтобы люди склонили перед ним головы и признали его единым господином? Хотел. Почти миллион лет Армин грезил об этом. И теперь до осуществления мечты осталось каких-то двести лет. Но разве это много для того, кто ждал столько тысячелетий? Нет, это совсем ничтожный срок.
Армин остановился. Закрыв глаза, поднял лицо к небу и глубоко вдохнул свежий морозный воздух. Он любил зиму. Приятный холод и снегопад всегда успокаивали взвинченные нервы, помогали расслабиться в тяжелых ситуациях, навевали полезные мысли.
Что может быть лучше ночной тишины? Армин не смог придумать ответа на этот вопрос. Да и не захотел. Иногда он мечтал, чтобы так было всегда: темнота, тишина, только он и снег. Никаких вампиров, людей, обязанностей. Полная свобода. Вот, чего он всегда хотел, и чего у него никогда не было — свободы. Безграничной, непрерывной свободы. Армин постоянно был скован то миссией, то обязательствами перед Советом.
Почему он до сих пор там? Почему не оставил эту обитель тоски и однообразия? Почему не оставил тех, с кем ему не по пути? Ведь он мог уйти в любую минуту, когда бы только пожелал. Но по-прежнему оставался Судьей Совета. Наверняка дело в том, что он не мог представить себя занятым чем-то, кроме правления другими. С давних лет Армин возглавлял расу вампиров и настолько к этому привык, что не в силах просто взять и отказаться от трона. В моменты нужды Армин не страшился никакой работы, но всегда возвращался к одному и тому же — правлению своей расой.
Армин открыл глаза. Несколько снежинок вздрогнули на ресницах. Ветер немного поутих, и теперь снег падал на землю белой стеной. Армин собрался трансформироваться и покинуть пустынное место, как вдруг увидел невдалеке одинокий домик. В окне горел тусклый свет от свечи.
Демон почувствовал требовательный позыв в верхней десне. Рвущиеся наружу клыки поспешили напомнить, что он уже на протяжении целой недели не брал в рот ни капли крови.
«Что ж, не помешает подкрепиться, раз уж так повезло», — подумал он и пошел быстрее.
С каждым шагом жажда становилась сильнее. Только многолетний опыт борьбы с ней помог Армину не потерять контроль над собой. Из дома доносились голоса. Отлично — сегодня у него будет фуршет.
Армин неслышно подошел к дому. На строение было жалко смотреть: соломенная крыша покосилась и норовила рухнуть на землю; деревянные стены еле держались, ставней на окнах не обнаружилось; косая дверь была неплотно закрыта. Это место походило на сарай, только не на дом. Невдалеке от крыльца стояли деревянные сани, в которые должна впрягаться лошадь. Но Армин ее не увидел и не почувствовал. За домом находилась постройка, служившая этим людям сараем, но и там — пусто.
Армин подошел к двери. Ему показалось, что, если он сейчас дернет за ручку, то сначала отвалится сама дверь, а следом рухнет и весь дом. Прислушавшись к голосам и понадеявшись на приглашение, Армин три раза стукнул по двери костяшками пальцев.
Звуки внутри мгновенно стихли — люди услышали стук. Теперь нужно убедить их впустить его в дом. Из-за чертового проклятия он не может переступить его порог без приглашения!
Услышав приближающиеся к двери шаги, Армин отступил назад. Он ожидал вопроса: «Кто там?», но вопрос не прозвучал. Со скрипом косая дверь отворилась. На пороге возникла низкая, сгорбленная старушка лет девяноста, одетая в кучу телогреек и улепленную заплатками синюю юбку. Голову покрывал красный платок в цветочек, концы которого были завязаны на затылке. Из-под платка торчало несколько прядей седых волос.
Старушка подняла на нежданного гостя взгляд выцветших голубых глаз. Испещренное глубокими морщинами лицо вмиг приняло изумленное выражение.
— Ба! Милок, что ж ты делаешь здесь в такое время да в такую погоду? Неужто заблудился?
Армин на несколько секунд потерял дар речи. Он ждал осторожности со стороны хозяйки дома, осуждения, непонимания, а вместо этого ясно почувствовал в ее душе переживание и заботу о нем. Это поразило его в самое сердце. Как она может испытывать такие эмоции по отношению к незнакомцу?
— Да... — отстраненно выдавил он. — Я заблудился.