Никто не посмел возразить, но как только вождь отошел, в группе начались тревожные перешептывания. Между тем Гунар, держа копье наизготовку — вдруг это все-таки спящий зверь? — приблизился к предмету в траве. Стоило лишь взглянуть на него, как все стало ясно...
...та же рана на шее, те же царапины. Бледное, уже начавшее источать неприятный, чуть сладковатый запах тело лежало в траве. Кровь на ранах почти засохла, по лицу, потерявшему румянец, бегали насекомые.
Вождь напрягся и стиснул зубы. Заметив неладное, двое человек отважились и подошли к нему. Увидев в траве обезображенную Ришу, оба в ужасе отскочили назад.
— Это сделал зверь, который убил Каграса, — проговорил Гунар.
— И Дарраса, — добавил кто-то из группы.
— Тот медведь издох, — сказал вождь. — Армин его убил. В лесу другой медведь. Он очень злой. Надо его найти.
— Вождь... — несмело окликнул Лам.
— Да? — Гунар повернулся к нему. Лам выступил вперед.
— Дай сказать, — попросил он. — Я тут понял: Армин всегда был там, где кого-то убили. А вы это поняли? — Он огляделся вокруг в поисках поддержки, но все по-прежнему стояли на местах и смотрели на него пустыми глазами.
— Что ты говоришь, Лам? — рассерженно воскликнул вождь. — Думаешь, Армин их всех убил?
— Я не так сказал, — ответил Лам. — Но это может быть.
Кто-то недоверчиво усмехнулся.
— Вот, — продолжил Лам, не обратив на это внимания, — умер Даррас — Армин был там; когда пропал Каграс, я узнал, что Армин выходил во тьме; когда пропала Риша, он не был в хижине!
— Его и сейчас нет, — заметил низкий мужчина.
Остальные огляделись — Армина и вправду не оказалось среди них. Как и Хорраса, который тоже должен был искать Ришу вместе со всеми.
— Мне он не нравится, — признался Лам, умолчав о том, что первое время нередко заглядывал к нему в хижину, чтобы поиграть в игру, о которой вождь до сих пор ничего не знал. — Когда он пришел, люди стали умирать...
— Хватит! — разозлился вождь и топнул ногой. — Армин не такой, как мы. Но не убийца. Он пришел к нам, когда его племя погибло; еще Армин — лучший охотник. Он сделал нам много добра. Армин ловит крупную добычу, учит детей держать копье, помогает строить хижины. И твою починил, Лам! Ты завидуешь Армину. Мне не нравится, что он дружит с Хоррасом. Но нельзя из-за этого говорить о нем гадости.
— Я не завидую, — буркнул Лам, мысленно удивившись тому, как много слов сказал вождь. — Армин злой. Я знаю.
— Правда?
Внезапно прозвучавший за спинами мужчин надменный голос заставил их повернуть головы. В трех шагах от группы, словно из ниоткуда, возник Армин. Он медленно двигался вперед, придерживая за плечи полуживого Хорраса.
.
Почти таща на себе Хорраса, Армин прошел сквозь группу соплеменников. Лам замолчал, его серые глаза вонзились в соплеменника, следя за каждым его движением. Поравнявшись с ним, Армин остановился.
— Ответишь? — ледяным тоном спросил он.
— Ты мне не нравишься, — негромко сказал Лам. — Это всё.
Повернувшись, он зашагал прочь, ощущая спиной пристальные взгляды. Надо же было болтать! Вождь обожал Армина. После смерти Дарраса тот стал лучшим охотником, и Гунар соринки с него сдувал. Конечно, он не станет слушать какого-то бесполезного человека, который едва способен удержать в руках копье, и ни разу не поймавшего даже зайца.
— Верните его, — со вздохом велел вождь. — Не хочу, чтобы еще и он потерялся.
Двое мужчин молча повернулись и побежали исполнять приказ. Прошло несколько мгновений, и они вернулись, ведя под руки недовольного Лама. Ни вождь, ни Армин не сказали ему больше ни слова. Опустив глаза, Лам с деланным безразличием принялся разглядывать траву под ногами. Внутри у него начался пожар, но лучше молчать, чтобы не заслужить побоев.
Не отпуская Хорраса, Армин подошел к вождю. Еще не поравнявшись с ним, он знал, что увидит в траве. Точнее — кого. Когда, наконец, подошел ближе, то изобразил такое удивление, что и сам бы себе поверил, поглядись в этот миг в какую-нибудь лужу. Лицо демона исказила притворная скорбь, а из правого глаза даже выкатилась слезинка. Армину понадобилось много сил, чтобы «выжать» ее, но это того стоило. Ришу любили все, и каждый присутствующий на поляне, кроме Хорраса, хлюпал носом. Об Армине могли подумать плохо, если бы он не заплакал вместе с остальными, а это ему не нужно. Никто, даже Лам, не сумел узреть равнодушия, с которым Армин смотрел на Ришу. В отличие от других, он видел мертвое тело, изуродованное его когтями и клыками. Никакой скорби, только ненависть. Эта поганая змея прокляла его род. Вампир понадеялся, что ее душа уже страдает в Аду, но спрашивать об этом у отца не решился. Тот только что начал снова относиться к нему, как к сыну. Глупо сердить его разговорами о шаманке.