Хоррас задумался. Долго размышлять не пришлось. Он все еще помнил чудесный вкус крови Рикана. Об этом и сказал Армину.
— Вот видишь, — произнес тот, — чем моложе человек, тем слаще его кровь.
Хоррас мечтательно облизнулся. Разговоры на эту тему пробудили в нем жажду.
— Армин, я придумал! — вдруг встрепенулся белокурый.
— Вот это да! — съязвил Армин. — Не знал, что ты умеешь думать.
На этот раз Хоррас пропустил мимо ушей его укол. Он продолжил:
— Тебе понравится. Ты еще злишься на Лама. И хочешь отомстить. Я придумал, как.
Армин устремил на Хорраса вопросительный взгляд.
— Что ты придумал? Хочешь его убить?
— Нет, — ядовито ответил Хоррас. — Это лучше. Его женщина недавно разродилась. — Он лукаво подмигнул.
Теперь в Хорраса впился свирепый взгляд. Армин все понял, и ему это не понравилось. Он по-прежнему не любил Лама и даже не здоровался с ним, но то, что предложил Хоррас, было немыслимым даже для него.
— Что ты болтаешь? — прошипел Армин.
— Ты не хочешь? — удивился Хоррас.
— Глупец! — чуть повысив голос, воскликнул Армин. — Как тебе в голову могло взбрести такое? Я не настолько низко пал, чтобы убивать младенцев.
— Не настолько низко пал? — прищурился белокурый. — Ты из Ада. Это не на небе.
— Я знаю, откуда я! — разозлился Армин. — И не надо мне напоминать. Но я говорю, а ты слушаешь: к ребенку никто из нас не прикоснется. Понятно?
— Армин, ты не понимаешь!.. — попытался вразумить его Хоррас. — Кровь младенца...
— Заткнись! — сорвался Армин и больно ударил белокурого копьем по плечу. Тот вскрикнул. — Кем бы ты ни был, но это ребенок! Маленький ребенок! И ты его не тронешь.
— Хватит! — Обиженный Хоррас вскочил на ноги. — Я не буду подчиняться! Без тебя справлюсь.
И выбежал из хижины.
На несколько мгновений Армин лишился дара речи. После выходки с побегом Хоррас стал послушным и сговорчивым, но сегодня в него словно бес вселился. И все это из-за крови, которую ему не разрешили пить! Или он давно хотел высказать Армину недовольства, но не находил подходящего момента?
Придя в себя, Армин встал, швырнул копье в стену так, что оно в нее воткнулось, и, сорвав шкуру с входного отверстия, вышел наружу. Ветер ударил в лицо, но Армин не обратил на это внимания. Ночь (он так и не приучил себя звать ее тьмой) уже опустилась на поселение, и племя засыпало в хижинах. Армин сразу увидел Хорраса, уверенно шагающего к жилищу Лама.
«Бесы бы тебя задрали!» — мысленно выругался демон и бросился за ним. Кричать он не стал, — услышат.
Вдруг произошло неожиданное: пробежав несколько шагов, Армин почувствовал резкую боль в висках. Что-то невидимое с невероятной силой сдавило его голову. И тут же прозвучал голос Дьявола:
«Что я вижу! Мой лучший демон встал на защиту человека?»
Зажмурившись, Армин схватился обеими руками за голову. Никогда еще он не чувствовал такой боли.
«Я никого не защищаю! Но то, что хочет сделать Хоррас — дикость. Даже для таких, как мы».
«Кто тебе это сказал? — усмехнулся создатель. — Ты сам придумал, не так ли?»
«Отец, прошу, не говорите, что Хоррас прав!» — взмолился Армин.
«Хоррас прав, — вопреки его надежде сказал Дьявол. — А вот ты меня огорчил. Эту мысль должен был подать ты, а не он. Мне неприятно видеть, как Идеал идет против своей сущности. Если в тебе есть хоть немного ума, ступай вместе с Хоррасом. Сегодня он порадовал меня больше, чем ты».
«Нет!» — мысленно воскликнул Армин.
«Глупец! Мне стыдно за тебя! Ну, что ж, если это твой выбор, то я переубеждать не стану. Но дам время. Оно еще есть. Как будешь готов принять правильное решение, дай знать». — И голос исчез.
Головная боль не прошла, а, наоборот, усилилась. С трудом передвигая ногами, Армин приближался к хижине Лама. Хоррас уже топтался рядом с ней. Заметив, что тот замешкался, Армин, на удивление самому себе, довольно улыбнулся.
«И не зайдете в дом человека, если он не позовет», — отчетливо прозвучали в голове слова Риши. Армин поймал себя на мысли, что впервые рад тому, что она наслала проклятие на его род. Только бы Лам или его женщина не пригласили Хорраса в хижину! Но обстоятельства сложились не в пользу Армина. Из-за головной боли он не расслышал слов белокурого, которые тот произнес выглянувшему из хижины Ламу, но ясно услышал то самое, роковое слово: