Разочарованно посмотрев на «друзей», Ева тихо проговорила:
— Вы просто чудовища.
Никто ее не услышал. Громкая музыка заглушила слова. Толпа подростков продолжала насмехаться над ней, выкрикивать оскорбления, толкать ее. Кто-то ударил Еву по лицу. Затем еще раз... В ушах несчастной девушки стоял гул, воздуха становилось меньше, из носа закапала кровь. Несколько рук схватили ее и, распахнув дверь, грубо вытолкнули из клуба. Не удержавшись на ногах, она упала с крыльца в грязь, еще не высохшую после недавнего дождя. Снова услышала громкий смех.
С трудом поднявшись, Ева оглянулась. На крыльце столпились смеющиеся подростки. Собрав оставшиеся силы, она, захлебываясь слезами, побежала прочь. Ссадины на лице, руках и коленке больно щипали. Ева не хотела жить. Она чувствовала себя опозоренной и униженной. Впрочем, таковой она в этот вечер и стала.
Зажав уши ладонями, Ева бежала все быстрее. Ей хотелось скорее покинуть это место, жестокий смех никак не смолкал в ушах. Подвернув ногу, она снова упала. Коленку пронзила новая боль. Пытаясь встать, Ева оглянулась на здание клуба. Снаружи никого не было. Кто-то только что закрыл за собой дверь. И в момент, когда Ева почти поднялась на ноги, случилось то, что заставило ее снова сесть на землю и замереть в ужасе.
...Бывшее еще несколько секунд назад ясным небо мгновенно потемнело. Над клубом, словно из ниоткуда, образовалось большое черное облако. И тут же деревню осветили три яркие вспышки — три огромные молнии — одна за другой ударившие в одно и то же место, а именно — в центр крыши клуба. В следующий миг деревянную постройку изнутри и со всех сторон охватило бушующее пламя.
___________________
[1] Цитата из к/ф. «Белое солнце пустыни» (СССР, 1969 г.)
XXI. Кто виноват?
Щеки пылали огнем, слезы, перемешанные с грязью, стекали по лицу и падали на рыхлую землю. Тут же впитывались в нее. Ева спряталась за домом, где ко вкопанному одним концом в землю бревну был приколочен старенький железный умывальник.
Держа трясущимися руками потрепанную мочалку, Ева безжалостно терла ею лицо, пытаясь содрать с него жуткую косметику. Она так надеялась повеселиться! Ева представляла себе праздник в сказочном стиле, где ей отведена роль королевны, но в итоге ее сделали шутом.
Ева посмотрела на юг. Небо за деревней освещало страшное оранжево-бордовое зарево. До ушей долетал треск поленьев, где-то вдали кричали люди, к месту происшествия съезжался транспорт милиции, Скорой помощи и пожарных. Вся деревня собралась у клуба. Соседские собаки громко лаяли. Те, что не на привязи, выбежали на улицу и понеслись, виляя хвостами, за своими хозяевами. Даже Мария, позабыв о выпивке, бросилась к месту трагедии.
Ева закрыла глаза. Уже несколько минут она боялась это сделать. Видения произошедшего убивали ее, хоть и не были материальными сами по себе. Эти молнии... Откуда они взялись? Весь день небо было совершенно ясным! И облако... Черное, мрачное облако появилось прямо из воздуха, в считанные секунды увеличилось до огромных размеров и нависло над зданием клуба. А потом... потом клуб вспыхнул, словно спичка. Ни один пожар не может начаться так быстро. Ни один пожар не может охватить целое здание за две секунды.
Ева бежала домой, закрыв уши ладонями. Она слышала дикие крики — крики тех, кто унизил ее, тех, кого она хотела видеть своими друзьями. Жалела ли она их? Да. Как бы они с ней ни поступили, она считала, что никто не заслуживает такой смерти. Особенно Олег.
Олег... Ева открыла глаза. Почему она все еще чувствует к нему что-то светлое? Ведь он оскорбил ее, целовался при ней с Катей, а она по-прежнему его любит. Ева не могла себя понять. Ее разум возненавидел Олега, но сердце не захотело его отпустить. Невзирая на все, что он сделал.
Избавившись от уродливого грима, Ева переоделась и вышла на улицу. Дорога уже опустела. Что-то толкнуло девушку к клубу. У нее совсем не было желания возвращаться туда и видеть последствия случившегося кошмара, но она должна была узнать: выжил ли Олег?
Еще никогда в Ивановку не приезжало столько служебных машин. Прежде в деревню время от времени наведывался участковый на «Уазике», чтобы разогнать по домам или арестовать на пятнадцать суток особо буйных сельчан, зачастую и Марию Митрофанову; иногда заявлялась Скорая помощь, в особенности к пожилым соседям; но в этот раз около сгоревшего здания клуба собралось шесть машин. Мужчина в оранжевой спецодежде и каске неторопливо скручивал пожарный шланг. Вокруг карет Скорой помощи суетились люди в белых халатах, а около одного из милицейских автомобилей стоял молодой мужчина в униформе и говорил по рации. Трое других пытались успокоить и допросить громко рыдающих сельчан.