— Ты играешь с огнем. Неужели не понимаешь? — Навязчивый голос, словно пуля, ворвался вновь в голову Евы. — Вернись в дом и ложись спать.
— Теперь ты уже приказываешь? — возмутилась девушка. — Мало того, что у меня галлюцинации, так они еще и командуют. Уйди из моей головы, чем бы ты ни было!
— Как пожелаешь, — сухо ответил голос. — Но в следующий раз, когда потеряешь очередные крылья, ты упадешь и разобьешься. Никто не подхватит тебя. В твоих силах не ступать с края обрыва. Ступишь, и будь готова к жесткому падению. Больше я тебя не потревожу. Решай сама, как поступить.
И голос исчез.
.
На улице было холодно. Стоя у калитки, Ева продрогла в ожидании Олега. Петя уже зашел домой, уставший и недовольный тем, что поиграть с собакой и кошкой не удалось. Сказав брату, что скоро вернется домой и попросив его ничего не говорить матери, Ева продолжила ждать и перебирать в голове всевозможные варианты грядущего сюрприза.
Спустя пятнадцать минут к дому Митрофановых подъехали белые «Жигули». Ева сразу их узнала — это машина Николая Фёдорова, которую он почти подарил сыну. Олегу осталось лишь получить водительские права. Остановившись около Евы, Олег деловито вышел из машины и, подойдя к замерзшей девушке, обнял ее и поцеловал.
— Ну, ты готова? — весело спросил он.
— Да, — ответила Ева с улыбкой.
— Тогда поехали!
Галантно открыв дверцу машины, Олег жестом пригласил Еву сесть на пассажирское сидение. После того, как она удобно устроилась, он захлопнул дверцу, обошел машину и уселся за руль.
— Куда мы поедем? — снедаемая любопытством, спросила Ева.
— Скоро узнаешь, — хитро ответил Олег, заводя мотор.
Машина тронулась с места, развернулась и поехала на юг, в сторону сгоревшего клуба. Стоя на крыльце у дома, баба Люда тревожно смотрела вслед уезжающим «Жигулям».
— Ох, не к добру все это... Не к добру... — пробормотала она, после чего, подернув плечами от холода, вошла в дом.
Покинув деревню, машина свернула и поехала на восток, проваливаясь в ухабах грунтовой дороги. Эта дорога вела в соседнюю деревню. На пять километров по обеим сторонам от нее простирался пустырь. Сердце Евы радостно забилось в предвкушении романтической прогулки, а на губах Олега не переставала играть загадочная улыбка.
Вдали, метрах в трех от обочины, замаячил домик. По пути в школу Ева проходила мимо него. Он уже много лет простоял здесь, на отшибе, без всякого ограждения, и выглядел заброшенным. Когда-то в нем жили люди, но уже долгое время он не имел хозяев. После смерти старухи-ворожейки, проживавшей в этом доме и пугавшей одним своим видом жителей обеих деревень, сюда больше никто не заселился. Суеверные люди не пожелали обосноваться в месте, где проводились невесть какие обряды. Окна в доме кто-то заколотил досками, а на дверь повесил большой замок.
Сегодня его на месте не оказалось.
Машина остановилась около дома. Сквозь щели между досками на окнах пробивался тусклый свет. Скорее всего, от свечи или керосиновой лампы.
— Приехали, — весело сказал Олег.
Ева с удивлением посмотрела в окно. Чего-чего, а того, что любимый привезет ее в заброшенный дом, она никак не ожидала.
— Это и есть сюрприз? — разочарованно спросила она.
— Он внутри, — ответил Олег и вышел из машины.
Ева вышла следом. Она не поняла причину, но что-то внутри повелело бежать от этого дома без оглядки. Что-то зловещее скрывалось в его стенах.
Взяв Еву за руку, Олег подвел ее к двери. Он потянул дверь на себя, и она со скрипом отворилась. Пропустив Еву вперед, Олег запер дверь на ржавый крючок, висящий на согнутом и не менее ржавом гвозде.
Перед глазами Евы предстала темная, пропитанная сыростью прихожая. С правой стороны девушка нащупала несколько досок, — скорее всего, ими заколочен вход в одну из комнат. В темноте не разобрать. Олег обогнал Еву и отворил дверь слева. Прихожую пересекла полоска тусклого света.
— Мы пришли.
Ева несмело подошла к нему и заглянула в дверной проем. То, что она увидела в комнате, заставило ее замереть в шоке: за небольшим столом при свете керосиновой лампы сидели три человека. Ева узнала каждого: Катя Пирогова, Настя Ковалёва и Егор Ушаков. Все, как один, посмотрели на прибывших, и на лицах засияли улыбки.