Миша улегся поудобнее. Потом нащупал сознанием свой больной зуб. Секунду спустя оттуда вырвался голубой фонтан из света, как фейерверк. Мише почти сразу же стало легко и хорошо, и он заснул.
– Что ты делала в яме? – спросил Ларису ее молодой человек. – Как ты вообще здесь оказалась, на этой улице? Ты же поехала к подруге в Митино. Зачем было мне врать?
Лариса сидела, втянув голову в плечи.
– Я увидела тебя и пошла за тобой… ну…
– А почему ты меня не позвала?
– Я как раз хотела позвать.
– Да? А как же подруга в Митино? Ты же мне за полчаса до этого звонила и врала, что ты уже у подруги. Или из Митино летают самолеты?
Он подошел к шкафу, распахнул его, вытащил чемодан и начал бросать туда вещи.
– Я от тебя ухожу, – заявил он.
Лариса залилась слезами.
– Я ни в чем не виновата! – сказала она. – Я оказалась там потому, что следила за тобой. Думала, что ты мне изменяешь.
– С кем? С Владькой? – спросил он.
– Ну почему с Владькой, – растерялась Лариса.
– Так я же ехал к Владьке.
В этот момент у него зазвонил телефон.
– Да, Владька, – сказал он в трубку. – Нет, не приеду. Лариса в яму прыгнула. От ревности. Думает, у нас с тобой это. Я не знаю, как объяснить ей, что у нас не это, а то.
Лариса виновато опустила глаза.
– Только не про принцесс, – попросил сын Айгуль. – Расскажи про космический корабль сказку.
– Про космический корабль я не умею, – ответила Айгуль. – Могу только про крокодильчика.
– Ладно, – хором сказали дети.
Они были очень хорошенькими в своих пижамках с зайчиками.
– Крокодильчик очень хотел петь со сцены. Он нашел талантливую белочку, которая умела здорово играть на рояле. Но пел крокодильчик плохо. Как он ни старался, его почти всегда забрасывали гнилыми помидорами и тухлыми яйцами, и он печально уползал со сцены. Особенно старались обезьяны. Они специально приходили на концерты крокодильчика, чтобы метко забросать его гнильем и гуано.
– Они ничего не понимают, – сказала как-то белочка. – Ты хорошо поешь. А чтобы никто не бросал в тебя помидоры, в конце каждого куплета спускайся к зрителям и щелкай зубами. Они перестанут бросаться и оскорблять тебя.
Крокодильчик так и сделал. Спев куплет, он подполз к краю сцены и громко защелкал, наслаждаясь округлившимися глазами зрителей, которые уже было приготовились бросать в него гнилые помидоры.
– Щелк, щелк, ще-е-е-е-елк!
– Он щебечет, как большой соловей, – потрясенно сказали звери, сидящие в первом ряду.
– Я в шоке, – произнес музыкальный критик и зачеркнул все те ругательные слова, которые он хотел было написать в газетку.
– Неинтересно, – проговорила девочка. – Давай про принцесс.
– Неинтересно, – кивнул мальчик. – Хочу про космический корабль.
– Ладно, вот вам про корабль и про принцессу, – согласилась Айгуль. – Жил-был космический торговец. Он летал с планеты на планету и торговал разными диковинками. У него был старенький, но крепкий космический корабль. И вот однажды в космосе он увидел кораблик, который подавал сигнал бедствия. Торговец подлетел поближе и пришвартовался к кораблю. В корпусе ракеты виднелись оплавленные дыры, как будто туда кто-то стрелял. Торговец пробрался внутрь, не надеясь найти никого живого, но в рубке лежала красивая принцесса.
– С золотыми кудрями? – спросила девочка.
– Да, и с огромными синими глазами, – сказала Айгуль. – Красивая-красивая. Настоящая принцесса.
– Торговец принес принцессу к себе на корабль и выходил ее. Она горячо поблагодарила его за спасение. Он влюбился в нее. Они путешествовали вместе, девушка оказалась доброй, умной и хорошей. Принцесса помогала ему в торговле, в управлении кораблем, и торговец был совершенно счастлив. Но однажды она утром выпила чай, съела печенье и сказала:
– Я хочу тебе кое в чем признаться.
– Давай, говори, – согласился торговец. – Я ценю честность. Кроме того, мы с тобой давно вместе, и я не представляю, что ты можешь сказать мне такого, чтобы я изменил к тебе свое отношение.
Тогда принцесса встала. Кожа ее начала лопаться, появились щупальца, потом большая голова с клювом… Торговец закричал и схватился за пистолет.
– Что ты делаешь? – спросило чудовище. – Это же все равно я. Та же самая, что только что сидела за столом и ела печенье. Какая тебе разница, как я выгляжу? Ты спас мне жизнь, но я несколько раз спасала тебя в ответ. Неужели нельзя любить за душу, только за тело?
Торговец выстрелил. Он стрелял снова и снова. Выстрелы пробили обшивку, корабль стал неуправляемым. Торговец прыгнул в капсулу и сбежал на ближайшую планету. А чудовище снова стало принцессой, потому что это была настоящая принцесса, которая просто на время притворилась чудовищем.
– Она выжила? – спросила дочка.
– Конечно, – сказала Айгуль. – И теперь принцесса немного поспит и подождет кого-то другого. Того, кто не испугается, когда увидит щупальца, и не станет в нее стрелять.
В магазине никого не было. Таня ходила по залу. Лариса стояла перед зеркалом и мазала шишку на лбу какой-то гадостью.
– Я хочу вот этот топик, – сказала Таня. – Прямо не могу… аж дыханье перехватывает.
Топ Florence & Fred был белым, из белого хлопка, плотного и шелковистого на ощупь, с треугольным вырезом на груди.
– Хочу, – повторила Таня. – Сейчас еще лифчик подберу. Думаю, тут нужно что-то белое, плотное, со вставочками. Я вообще люблю белое.
– Купишь с зарплаты, – сказала Лариса. – Хотя с твоим пирсингом надо покупать что-то такое… готичное. И вообще черное носить, а не белое. А то как-то нелогично.
– Ну, хоть померяю, – произнесла Таня.
Она взяла топик, несколько белых лифчиков и скрылась в примерочной. Через минуту Таня вышла. Ткань красиво обтягивала ее грудь, девушка выглядела юной и свежей, как только что распустившаяся лилия.
– Я, пожалуй, немного поношу ее, – сказала Таня.
– Лучше сними, – сказала Лариса. – А то придет хозяйка или Инна Сергеевна, и будут неприятности…
Таня покосилась на Артема. Тот сидел неподвижно, как статуя, и играл сам с собой в морской бой. Его плечи, шея и голова составляли одну линию. Несколько секунд Таня смотрела на его фигуру и профиль, а потом пошла переодеваться.
– Уходи, – сказал Люсе муж, – ну что ты сидишь со мной. Сколько ты вообще будешь сидеть? До конца жизни? Отправь меня назад в Тверскую область, к родителям, а сама устраивай свою жизнь. Мне не нужно то, что ты делаешь. От этого только хуже. Мне такие жертвы не нужны.
– Давай я тебе что-нибудь почитаю, – предложила Люся.
– Проваливай. Не надо мне ничего читать. Я читать и сам умею.
– Не-а.
Муж лежал на кровати. Он не мог даже самостоятельно перевернуться. Когда-то, сразу после аварии, Люсе казалось, что будет очень больно видеть его в инвалидной коляске, а потом оказалось, что инвалидная коляска – это недостижимая мечта.
– Ладно, тогда я пойду на работу, а потом вернусь и тебе почитаю.
Он ничего не ответил, только отвернулся к стене.
Марине, как всем беременным, постоянно хотелось есть и спать.
«Икры бы сейчас», – подумала она, заходя в туалет и садясь на стульчак.
Глаза у нее слипались.
– Это невозможно. Я же всю ночь спала, весь день спала, и предыдущую ночь всю спала, и опять хочу, – зевнула она, борясь с дремой и усилием воли раскрывая слипающиеся глаза.
Ее взгляд упал на пол, она окаменела. На серой плитке были потеки крови. Она посмотрела на стену. Кровь стекала вниз, оставляя алые следы, которые быстро бурели. Марина протерла глаза и помотала головой. Пятна исчезли. Все чисто. Обычный, тщательно вымытый Люсей туалет.