Мокрые шпалы
На следующий день…
- Знаете, - возбужденно-радостно начал свой доклад Штольману Коробейников, - мне сегодня здорово повезло! Дело в том, что...
И действительно – Коробейникову сегодня просто повезло, хотя сначала задание, которое дал ему Штольман, казалось безнадежным.
Прошла уже почти неделя с момента несчастного случая. Что можно узнать нового, даже если облазить всю станцию? Тем более, как уже было сказано, свидетелей трагедии - не было.
Побродив по железнодорожным путям в одиночестве и насладившись хорошей погодой, Коробейников проголодался и остановился возле двух баб, торгующих пирожками. Жуя пирожок с капустой, Коробейников оглядывался по сторонам, лениво слушая разговор торговок.
- Да успокойся ты, поправится твоя Аграфена, - говорила одна из них, в то время как другая всхлипывала, утирая глаза концом платка. – Может, ее просто напугал кто...
- Да хоть бы знать, кто и чем, если так! – отвечала другая. – А то прибегла Грунька домой вся в слезах, зубы стучат, а потом горячка началась... А сейчас горячка-то прошла. А она лежит, лицом к стенке, и не встает...
- Слухай, - а это не в тот ли день было, когда какая-то барыня под поезд кинулась? Может, девчоночка твоя видала, как ее поездом... того?
Пирожок чуть не попал Коробейникову не в то горло; он навострил уши.
Уже через полчаса он беседовал с худенькой русоголовой девочкой, которая взирала на него с затравленным видом.
- Как тебя там... Аграфена? Расскажи мне все, Груня, что видела, не бойся. Я из полиции.
Девочка молчала. Коробейников на минуту задумался, затем продолжал:
- Пойми, если тот, кого ты боишься, знает, что ты что-то видела, он придет и убьет тебя, и я не смогу тебя защитить. А если ты нам скажешь, кто он, я его арестую, и тебе ничего не грозит...
- Вы правда его поймаете? – прошептала вдруг девочка.
- Правда.
- А пока его не поймаете, вы никому не скажете, что это я про него сказала?
- Не скажем.
- Честно-честно? – пискнула она.
- Да.
Девочка молчала, собираясь с духом.
- За тетькой дядька гнался, с топором, - пролепетала она. – А тут поезд. А тетька эта хотела на другую сторону рельсов перебежать, прямо перед паровозом. Дядька-то с топором ее уже почти догнал, а если б она успела, то поезд бы ему, дядьке-то, дорогу бы перекрыл, а она бы успела убежать...
- И не успела?
Аграфена облизнула губы, закрыла глаза и помотала головой.
- Она на шпалах поскользнулась, и головой об рельсу шарахнулась. Шпалы мокрые были, ночью дождик шел, - пояснила она. - Потом привстать хотела, а тут... паровоз, - Аграфена перевела дыхание.
- А что за дядька? Ты его знаешь?
Девочка кивнула.
- Он тут, в третьем доме от нашего живет, Архипом звать. Говорят, – она понизила голос , – он на каторге был. А тетька эта с ним жила, вроде как жена евонная, только говорили, что она ему никакая не жена, а так... А еще говорят, что он всех убивает и грабит, вместе с Евсейкой, другом евонным. А эту... жену свою он бил все время. А еще – знаете что? Она не в своем платье была. Дяденька, вы правда ему про меня не скажете?
- Как – не в своем?
- Ну так... Платье на ей новое было, красивое, и накидка... только тетька эта тощая была, а платье на ей висело, словно чужое...
- Вот как?!
Дом Коробейников нашел быстро. Но сразу ему почудилось неладное.
Ибо в указанном доме дверь была приоткрыта. Запах же, ударивший в нос, был настолько невыносим, что все стало ясно еще до того, как Коробейников с городовым вошли в комнаты. Бывший обитатель жилища лежал на полу с раной в груди, нанесенной, судя по всему, заточкой – и, судя по всему, лежал уже много дней.
- Кто ж его так-то, - пробормотал городовой.
- А где его друг? У него же друг был, вроде?
- Евсейка-то? - недоуменно переспросил городовой. - Так он еще третьего дня на поезд садился, сам видел. Я еще спросил, чего мол уезжаешь?
- А что ответил?
- Да, грит, с Архипом бабу не поделили!
- Какую бабу?
- А Нюську, полюбовницу Архипову. Сперва он ее в какой-то ночлежке подобрал, она к нему липла – оно понятно, неохота обратно в ночлежный дом-то; ну, а потом… Евсейка-то молодой, а Архип старый уже, ну и началось у них...
- Что началось?
- Да бил он Нюську смертным боем за Евсейку-то..
- А где ж Нюська-то?
- А кто ж ее знает! Уж сколько дней, как пропала...
- Ситуация начинает проясняться, - повторил Коробейников любимую фразу шефа.
И теперь Коробейников сидел у стола Штольмана, сияя от детской радости, что так успешно выполнил задание.
- Таким образом, что мы имеем, - подвел итог Штольман докладу Коробейникова. - На рельсах погибла не г-жа Аренина, а некая Нюська, сожительница Архипа, причем Архип бил ее за попытки изменять ему с неким Евсеем. На момент смерти Нюськи Архип был еще жив, ибо гнался за Нюськой с топором; логично ли предположить, что Евсей просто отомстил Архипу за смерть своей любовницы?
- Самое главное – где теперь искать этого Евсейку... Тем более, что никто, кажется, не знал даже его фамилии... Кабы местный житель, а то – из бандитов...
- Евсейку теперь искать негде, а жаль, - согласился Штольман, - мы могли бы хоть что-то узнать.
- Но как на Нюське оказалось платье и накидка г-жи Арениной, если все так, как вы предполагаете?
- Попробуем это выяснить как-то по-другому, - вздохнул Штольман.