Возможно, мне показалось, но у меня возникло ощущение, что мама Юли не поощряет увлечение своей дочери Братством. Первая догадка об этом появилась у меня в связи с ее фразой о том, что Юля вечно пропадает в этом своем… Дальше она не договорила, но все понимали, о чем речь. По взгляду, который при этом дочь бросила на маму, было ясно, что существует негласное правило не поднимать эту тему. Возможно, у них по этому поводу возникал конфликт и не раз.
Квартира для семейства из четырех человек, а у Юли еще был младший брат, была, конечно, маловата. Это объясняло, почему Юля не спешила домой и почему проводила в Братстве все свое время. Но, кажется, основная проблема семьи заключалась в отце. Пока мы пили чай, он зашел в кухню за стаканом воды. Он производил впечатление добродушного, но пьющего человека. Было сложно определить его возраст, возможно, он выглядел старше своих лет. Похоже, он не работал и большую часть времени проводил дома, вот Юля и старалась как можно дольше не возвращаться. Ее можно было понять: в квартире тесно, да еще и пьющий отец. Выходило, что найти себе пристанище в Братстве было для Юли вполне логичным выходом из положения. И пусть в Братстве у нее не было отдельной комнаты и тоже было тесно, но там она чувствовала себя нужной и не ощущала одинокой. Там у нее были друзья и учителя, которые ее поддерживали.
Узнав, что мы с Галей не члены Братства, мама Юли удивилась. Сказала, что нам просто повезло застать Юлю, потому что дома она почти не бывает. Приходит очень поздно, когда все спят, уходит рано утром, все еще спят. Живя в одной квартире, видятся они редко. Вот и сегодня дочь заскочила домой среди бела дня по просьбе мамы, и за ней должен заехать муж, который живет с ними или, точнее будет сказать, ночует у них. Судя по интонации, с которой она упомянула Братство и мужа, Галина Геннадиевна была не в восторге ни от первого, ни от второго. Что именно представляет собой это Братство, мама Юли, конечно же, не знала, она им ничего толком не рассказывала. И уловив мой скептический настрой в отношении Братства, Галина Геннадиевна воодушевилась и, не обращая внимания на нахмурившиеся брови именинницы, попросила меня рассказать об этом хоть что-нибудь. Юля сказала, что ей нужно позвонить, и ушла в комнату. Я поспешил заверить Галину Геннадиевну в том, что если Братство и имеет некую деструктивную сторону, то она не агрессивная, как бывает в других сектах. По всей видимости, мои слова Галину Геннадиевну не успокоили, а наоборот, только взволновали. От термина «секта» она изменилась в лице. Тогда я начал говорить о прекрасных качествах Юли, которая так полюбилась нам с Галей летом в Кременце. Галя поддержала меня, кивая головой. И это Галину Геннадиевну вроде бы чуть успокоило. Вернулась Юля. Немой вопрос застыл в глазах ее мамы. Мне даже показалось, что она хотела бы поговорить со мной наедине, чтобы об этом не знала дочь. Но мне было важно, чтобы это слышала Юля, и я продолжил:
— У любой организации или группы людей есть какая-то определенная цель. Явную цель обычно открыто озвучивают всем, и скрытую знает только один человек или группа лиц, но не все остальные. И в таком случае можно стать маленьким винтиком одного огромного механизма, при этом о конструкции в целом не имея никакого понятия.
— Извините, я вынуждена вас покинуть, так как мне пора собираться, — прервала меня Юля и поднялась из-за стола. Вслед за ней поднялись я и Галя.
— Тогда и мы уже пойдем. Мы и так явились без приглашения.
— Мне очень приятно, серьезно. Спасибо вам, Галя, Саша! — уже смягчившись и обнимая Галю, произнесла Юля.
Обнялись и мы с ней. В глазах Юли была то ли грусть, то ли сожаление, как будто она прощалась с нами навсегда. Я даже заметил (или мне только показалось), что в глазах у нее стояли слезы. Она тут же отвернулась и, уже не глядя на нас, снова ушла в комнату.
— Я вас провожу, — предложила мама Юли и вышла с нами в коридор.
Я обернулся, чтобы поблагодарить хозяйку дома за гостеприимный прием. Она грустно смотрела на меня.