— Вы, Саша, все правильно говорите, я об этом догадывалась, но вы же видите… И спасибо вам, — она тихо закрыла за нами дверь.
Мы вышли и сели в машину. Я был рад, что удалось избежать встречи с Вячеславом, так называемым мужем Юли. Я отлично помнил, как он ломал комедию в заповеднике, демонстрируя неиссякаемый энтузиазм, а ровно через два дня оставил Юлю, уехав в Крым отдыхать и купаться в море. Клоун в выглаженных рубашечках. Теперь мне было известно еще и о том, что он стал ее мужем, не имея ни кола ни двора. Да он просто использовал эту девушку! Если бы я его сейчас встретил, не подал бы руки. Вместо рукопожатия я наверняка врезал бы по его самодовольной, рыжей морде. Иллюзия духовной близости, которую Братство навязало этим молодым людям, что они смотрят в одном направлении и что они встретились не случайно, ибо все случайное не случайно, чем не повод для женитьбы! А для продвижения в Братстве важно!
Женившись по воле учителя, человек доказывает серьезность своего намерения в служении идеалу. Всякая другая близость между мужчиной и женщиной не так уж и важна, говорит Братство. Но если Славик был гол как сокол, то теперь у него были дом, семья и работа. Что ж, очень удобно устроился! И если они целый день до позднего вечера были заняты в Братстве и приходили ночевать в квартиру, и так полную людей, то о какой интимной близости могла идти речь? И даже если бы для этого имелись условия, график работы в Братстве построен таким образом, что ни сил, ни времени не оставалось. К тому же существует график воздержания, предписанный Братством! Для чего все это нужно? Думаю, для того чтобы человек не успел привязаться к кому-либо, чтобы самым дорогим для него оставалось Братство, чтобы вне Братства ничто не могло произойти в его жизни по его собственной инициативе, чтобы вне Братства не было ни отношений, ни мыслей. И если Валерия Викторовна предлагала обращать сексуальную энергию в творчество с помощью сублимации, то Братство ее использовало себе во благо. Вроде и женаты друг на друге, а на самом деле на Братстве.
Некоторых людей видно сразу, а на некоторых сколько ни гляди, не разглядишь. Первые — это люди искренние, вторые — что-то утаивают и выдают себя не за тех, кем являются на самом деле. К первым я относил Галю и склонен был отнести Юлю, ко вторым — Вячеслава. О Гале и Юле можно было сказать сразу, что они скромные, милые, чистые и добрые девушки. Виталик тоже весь как на ладони. При многочисленных его недостатках подлости в нем не было. А вот Вячеслав — темная лошадка. На первый взгляд было сложно сказать о нем хоть что-нибудь определенное. Он все время как будто играл какую-то роль, но актером был бездарным. Он носил приличную одежду, но и в ней оставался грубым и неотесанным. Стараясь выглядеть умным, он мало высказывался и все больше говорил на организационные темы, типа: «Давайте, парни! сегодня нам нужно закончить участок!». Создавалось такое впечатление, что этот образ ему кем-то навязан, задан. Этим он и отталкивал, — своей неискренностью. У него была цель, и он собирался достичь ее любыми средствами. Он продирался, лез в лидеры, скрывал свою истинную сущность и даже женился по расчету. Все это было искусственно и некрасиво. Хотя именно такие, как он в конце концов и занимают солидные посты и должности. И если Юля по карьерной лестнице Братства продвигалась за счет своего трудолюбия и личностных качеств, то он взбирался по ней, тщательно скрывая тупость и наглость. Юля же безоговорочно следовала предписаниям Братства и готова была принимать и даже любить того, кто был назначен ей учителем.
Теперь становилось понятно, почему Виталик в Братстве был не в почете. Он был неглуп, но при этом в нем не было тонкости, которая очаровывала, и не было наглости, с которой он мог бы идти напролом. В общем, Виталик был человеком искренним и неплохим. Но для достижения лидерских позиций в Братстве этого было недостаточно. Продвижение на вершину осуществлялось по другим принципам и критериям. И, судя по Вячеславу, не обязательно, чтобы в человеке преобладали положительные качества. Виталик же был силен телом и слаб духом. Он был слишком доверчив. Следуя не всегда правильным советам, он стремился «исправиться», «изменить себя к лучшему». Он то и дело ходил на поклон к Фортунатэ, почитал его и слушался во всем. Результатом такой мягкотелости было то, что он чувствовал вину перед всеми: перед женой, перед Аней, перед своим ребенком, перед Фортом. Усердной работой на Братство он наказывал себя, отрабатывал плохую карму, старался искупить свою вину. В Братстве он скрывался от жизни, в которой, как ему казалось, он не преуспел.