В поисках нужного номера мы шли по темному коридору с затхлым запахом. Я отыскал дверь и отпер ключом. Внутри оказалось почти все то же самое, что и снаружи, но Валерии Викторовне все нравилось. Я уселся в кресло, а она отправилась на балкон. Я и предположить не мог, что, вернувшись в комнату, она начнет читать мне нотации, но именно это и произошло. Я продолжал сидеть в кресле и не понимал, о чем она вообще говорит. Вроде бы я должен был ее о чем-то предупредить, и что она не знает, как со мной быть. Теперь она должна договариваться о том, чтобы меня пропустили на конференцию. И жить она рассчитывала сама, а теперь вынуждена делить жилье со мной. Я не понимал, о чем она! Я не собирался оставаться у нее в номере, компания сняла нам с Юлей по квартире. К тому же я собирался поработать. Именно это я уже несколько раз пытался объяснить Валерии Викторовне, но она меня не слушала. В конце концов она заявила, что отправляется в душ, тогда я решил сходить в магазин, который видел по дороге, и купить чего-нибудь к завтраку.
Когда я вернулся с питьевыми йогуртами, она уже вышла из душа и ходила по комнате с намотанным на голову полотенцем. Как я успел заметить, ее настроение в отношении меня не изменилось, поэтому я оставил ей йогурт и отправился на работу.
Работы было много, но оставаться по окончании рабочего дня не было необходимости, поэтому из офиса мы вышли в шесть. Из головного офиса нас было трое, я, главный юрист Юлия и Михаил, который приехал за сутки до нас на машине. Он остановился в двухкомнатной квартире, одна комната в которой предназначалась мне, а для Юли сняли квартиру по соседству с нашей. Таким образом, у нас имелось жилье и транспортное средство, рабочий день был окончен, и теперь мы думали, как проведем вечер и где будем ужинать. Поступило предложение не идти в кафе, а купить продукты в магазине и поужинать дома. Решение было принято, так мы и поступили. Пакеты с провизией мы с Мишей отнесли к себе, а Юля должна была прийти к нам через полчаса.
Мы вкусно и вдоволь поели, на столе стояла бутылка мартини. С ужином мы управились довольно быстро, и теперь не знали, чем бы заняться. Я решил позвонить Валерии Викторовне, просто чтобы узнать, как она. Я набрал ее номер, в телефоне раздался неожиданно радостный голос. Я удивился, но сомнений не было, она действительно была рада меня слышать и волновалась с тех пор, как я пропал. Спросила, где я. Пришлось в который раз объяснять, что я с коллегами по работе, что у нас здесь филиал и что мне есть, где жить. Слышала ли она меня на этот раз, я не знал, потому что отрицать все, что связано с моей работой, вошло у нее в привычку. Судя по голосу, она на меня больше не злилась и приглашала в гости. Я решил спросить, могу ли приехать к ней вместе со своими друзьями? Она сказала, что против этого ничего не имеет. Мне почему-то снова показалось, что она мне не верит. Я вернулся на кухню, взял еще не открытую бутылку мартини и, ничего не объясняя Юле с Мишей, сказал, что мы едем в гости.
Я постучал в дверь, которую, на этот раз, нашел без труда. Валерия Викторовна пригласила нас войти и удивленно взирала на Юлю и Михаила. Я их представил и поставил на стол мартини. Мне было известно, что она его любит. Не укрылось от меня и то, что у Михаила при виде нее загорелись глаза. Мы с Юлей сели прямо на кровать, а Миша с Валерией Викторовной стояли у стола. Прозвучал тост за знакомство, все, кроме Миши, сделали по глотку, и Валерия Викторовна попросила рассказать моих коллег о своей работе. Я обрадовался, потому что моих рассказов на эту тему она не воспринимала, может, послушает кого-нибудь другого. Но о работе говорить никто не собирался, ведь рабочий день был уже позади. Мы потягивали мартини. Зазвонил телефон. Она с кем-то воодушевленно поговорила и сообщила, что скоро к ней в гости придут ее коллеги. У нас оставалось еще больше чем полбутылки. Пили только дамы и я. Миша был за рулем. Говорил Михаил всегда мало, чаще вообще молчал. За время работы в компании мы успели сдружиться, он был хорошим парнем, приехал к нам из соседней страны, мы знали, что он состоял в браке с женщиной, которая была старше его, но потом они расстались, и он приехал жить и работать к нам. Начинал он с должности водителя, затем стал выезжать на объекты. К его молчаливости и угрюмости все привыкли. Обычно Миша ходил с двухдневной щетиной и много курил. Зато его слушались работяги. Но теперь, в этом гостиничном номере, перед нами стоял совершенно иной Миша. Он как мальчишка робел перед женщиной. Мы с Юлей его не узнавали.