Оказавшись в этом зале снова, я разволновался не на шутку, сердце колотилось как бешеное. Чего я только не перепробовал, и дышал глубоко, и старался переключить свои мысли на что-нибудь другое, ничего не выходило. Я страшно нервничал то ли от предстоящей встречи с г-жой Мариной, то ли потому, что мы собирались тайком записать ее лекцию. Мне не хотелось впутывать Марину Мирославовну во что-либо, я просто не мог поступить по отношению к ней непорядочно. Я уже раскаивался и собирался отменить свою затею, думая только об одном, что сейчас ее увижу! Но этого не произошло. Вместо Марины Мирославовны в аудиторию вошла Тата. Так уже было однажды. Тогда я просто встал и ушел. Теперь этого делать было нельзя, нас заметили бы и возможности попасть на лекцию таким же способом еще раз у нас уже не было бы. Я ужасно расстроился. В памяти у меня проносились любимые жесты, взгляд, я уже представил, как она входит в аудиторию, подходит к столу, характерным движением откидывает назад прядь волос и своим серебристым голосом начинает лекцию. Вместо всего этого передо мной стояла грузная Тата в своих ужасных очках. О том, что она в них разглядит меня, можно было не беспокоиться. Да и телефон не нужно прятать. И так как делать запись тайком от Марины Мирославовны мне было не по душе, то Тата пришлась очень кстати. Я смогу сравнить ее лекции в Доме с тем, что и как она будет говорить новичкам.
Лекция началась. Я был рад тому, что все сложилось именно так. Я включил запись и положил телефон на тетрадь. Теперь я думал, чем бы заняться и как высидеть ближайшие полтора часа. Как назло, у меня с собой не было книги. Делать было нечего, и я волей-неволей начал вслушиваться в слова, произносимые Татой. Мне казалось, что все это я слышал уже миллион раз. А что нового я, собственно, надеялся услышать?
Недавно на одной из лекций в университете я узнал о методе слушания в психоанализе. Метод заключался в следующем: слушать, не вникая в детали, и в то же время удерживать нить повествования, вычленяя из него самое главное. Интересным было то, что спустя время все ранее услышанные психотерапевтом детали при необходимости всплывали в сознании. Клиент, таким образом, не мог упрекнуть психотерапевта в невнимательности. Я решил испробовать этот метод. Сейчас я точно не был настроен внимать великим учителям, а собирался разоблачать. Отключить эмоции и свои чувства в случае с Мариной Мирославовной у меня не вышло бы, ее речам внимало все мое существо. Теперь же я собирался не чувственно, а объективно воспринимать все сказанное лектором. Рядом со мной сидел человек, попавший на лекцию впервые и не посещавший всех предыдущих. Таким образом, вдобавок к записи у меня будет еще и независимое мнение. Я настроился выявлять причинно-следственные связи и планировал прийти к подтексту, который обязательно должен был быть, как и в лекциях Марины Мирославовны. Я раскинул сети и готов был к улову в виде кода, послания подсознанию. Также я собрался вычленять повторения и перефразировать все ключевые моменты. Голосовые интонации, позы и жесты тоже попадут в поле моего внимания.
После того как я вышел из Братства и пожил «в миру», многое в моем сознании прояснилось и стало на свои места. И вовсе не казался этот мир тем монстром, каковым изображало его Братство. Да, не все идеально, но сколько же всего прекрасного существует в нем! Теперь я не чувствовал себя отчужденным, я хотел познавать этот мир, а не убегать от него. Братство с его незыблемыми идеалами стало для меня чем-то надуманным. Семья, друзья, работа — все, как у всех, наступило отрезвление. Как будто я спал и вдруг проснулся. Не прошла только моя влюбленность в Марину Мирославовну. При всем своем уме и эрудиции она попала в западню. Действительно ли я в это верил или мне хотелось в это верить, я и сам не знал. Имея целью развенчать ореол таинственности вокруг Братства, я собирался спасти Марину Мирославовну. Только вот хотела ли она спасаться?.. Но я уже позабыл о скуке и превратился в слух. У своей спутницы я попросил листик и карандаш. Она удивленно на меня посмотрела. Наверное, для нее это выглядело необычно. Из офисного работника и начальника отдела я превратился в конспектирующего ученика. Сама она на этой лекции заметно скучала и пыталась взять меня за руку. Интересно, какого меня она увидела бы, будь передо мной не Тата, а г-жа Марина?