Никогда прежде Алексей Иванович не засомневался бы в готовности даже незнакомого человека помочь другому, попавшему в беду. Но пули, выпущенные в него Авровым, убили его веру, не осталось даже надежды на какое-либо к себе сочувствие.
Человек появился. С ружьём на плече, опоясанный патронташем, он взбодрено торопился к лодке. Увидел плот, человека на плоту, остановился, пугливо, какими-то крадущимися шагами подошёл.
− Это вы? Что с вами? – спросил, округляя глаза в изумлении.
Алексей Иванович узнал человека по широкому лицу и пышным бакенбардам интеллигента девятнадцатого века. Давняя и единственная их встреча случилась на этих же разливах, когда с Зойченькой возвращались они домой, отчуждённые друг от друга долгим одиночеством вдвоём.
Человек с бакенбардами был тогда в отчаянье от заглохшего среди моря мотора, и Алексей Иванович, жаждущий хоть какого-то общения, хоть какой-то душевной разрядки, долго возился с чужим, казалось, безнадёжным мотором, и в конце-концов оживил. Человек запомнил его.
Не в силах уразуметь необычайность того, что было перед ним, человек снова спросил:
− Что с Вами?..
Алексей Иванович, рукой показывая на свой полуоткрытый рот, слабым голосом попросил:
− Если можно, что-нибудь поесть…
− Конечно, конечно. Сейчас, - забормотал, заторопился к дому человек.
Человек возвратился, зашёл в воду, к плоту, расстелил перед Алексеем Ивановичем газету, выложил половину хлебного кирпича, ломоть колбасы, луковицу, несколько отваренных картофелин.
Алексей Иванович с трудом сдержал себя. Дрожащие его руки потянулись к хлебу, разломили, зубы вгрызлись сразу в обе половины. Он жевал, одолевая немоту скул, и хруст от луковицы отдавался в ушах и голове, как будто череп был пуст. Лицо человека искажалось то ужасом, то состраданием.
− Что всё-таки случилось с Вами?.. – тихо спросил он.
Алексей Иванович, возбуждённый едой, торопливо ответил:
− Лодка перевернулась. Остался как видите… - Он показал на плот. – Не могли бы вы довезти меня до базы? У меня там машина… - Алексей Иванович снизу вверх напряжённо смотрел на человека.
− Собственно, я собрался на зарю… Нет, нет, разумеется. Я сейчас же отвезу Вас. И помогу добраться до дома. Это же беда! Это же чудовищная беда!.. – Человек, уговаривая себя, подвёл лодку к плоту, и Алексей Иванович, с трудом приподнявшись, перевалился через борт на стлани…
УХОД
1
Ещё одна близкая встреча со смертью, случившаяся уже в как будто бы мирной жизни, не могла не изменить движение духовной жизни Алексея Ивановича Полянина.
Ужас пережитого он осознал не сразу. Потрясение пришло позже, когда нарастающей чередой подробностей он мысленно – в который уже раз! – проживал то, что случилось на весенних разливах. Холодело лицо, болью, раскаяньем сжимало сердце, особенно, когда вспоминал минуты возвращения домой. Белое, почти безумное лицо Зои, вбежавшей в гараж. Почти упавшей в раскрытую дверцу машины, где на сиденье, уронив голову на руль, сидел он, почти мёртвый, как призналась она потом. Подняв от руля голову, он попытался улыбнуться, попросил едва слышным голосом принести ему старые протезы, что лежали в передней, на полатях. На немой вопрос, что криком кричал из широко раскрытых глаз Зои: «Что случилось?..», - измученно пояснил:
− Да, вот, так вышло, - лодка перевернулась…
Он не сказал правды, и потом старательно убеждал в придуманной им истории с лодкой, налетевшей на топляк, с островом. Где сооружал он плот, с зайчишкой, согревшим его, со всеми трудностями, что случились на пути к дому. Ни единым словом не упомянул Аврова. Само это имя не должно было войти в их жизнь, слишком чудовищная разрушительная сила стояла за этим именем.
Однажды утром, с трудом выйдя из болезненного сна, он увидел как Зоя со своей подушки пристально смотрит на него, напряжённый её взгляд вопрошал, она ждала объяснений.
− Ты что, Зой?! – шутливым вопросом он попытался погасить её напряжение.
− Алёша, - сказала Зоя с дрожью в голосе. – Что-то ты мне не договариваешь. Ночью ты стонал. Кого-то проклинал. Я слышала, ты выкрикивал имя. Имя это – Авров.