− Ну, как, прелюбопытная сценка? – шепнул Юрочка, возвратившись, глаза его лучисто блестели. – Генаша умеет придавливать мозоли!..
Алексей Иванович промолчал. Он не мог ответить на мучивший его вопрос: что связывает всех этих совершенно разных людей с Авровым? Почему все они, тесно сдавившие стол, так заискивающе дружны перед каждым его словом, даже взглядом?..
− Ты не сказал о главном, - склонился Алексей Иванович к Юрочке, - Не сказал, кто же такой сам Генаша?
− Не так громко, - осадил его Юрочка. – Не про всё говорят вслух.
Он придвинулся ближе, шепнул:
− Знай и – забудь. Он – первый помощник Самого. Возможности умопомрачительные. Захочет, тебя Министром сделает!..
Алексей Иванович почувствовал, как заломило виски, знакомая фронтовая звень ударила в уши, - так всегда бывало, когда жизнь сталкивала его с более чем очевидной несправедливостью. Сделав усилие, он тихо спросил:
− Но откуда такая власть у простого помощника?
Юрочка с укоризной покачал головой:
− Был ты чудиком, остался им. Всё. Молчок. Больше ни слова!..
Чернобородый физик, в какой-то обособленности сидевший и пивший, вдруг встал.
− Господа! – произнёс он сиплым от внутреннего усилия голосом. Гости, ещё пребывавшие в оживлении, в любопытстве повернули лица.
Физик, - Алексей Иванович его выделил непохожестью на всех других, - видимо почувствовал двусмысленность своего обращения, уточнил:
− Слово не есть суть. Я о сути. Мы охотно обращаем насмешливый взор в прошлое. Я бы хотел привлечь внимание к жизни нынешней. Вот, увиденная вчера натуральная, так сказать, сценка. Двое прохожих поднимают с тротуара пьяного гражданина. Тот куражится, бормочет, снова сползает на тротуар. Его снова поднимают, прислоняют к стене, заботливо отряхивают пиджачок, заглядывают искательно в мутные невидящие глазки.
Подходит постовой.
− Над кем, граждане, усердствуете? – спрашивает.
− Да, вот, - отвечают. – Человек в гостях повеселился, до дома никак не дойдёт. Помочь бы! Говорит, что продавец из мясного магазина…
− Продавец, продавец, точно продавец, - бормочет пьяный.
Милиционер склоняется, вглядывается.
− Ошибочка, граждане. Это доцент из Технологического. Давно страдает манией величия!..
Чернобородый физик уловил неловкое молчание, установившееся за столом, поморщился, невнятно договорил:
− Кажется, не всем ясно… Да… Не всем… - Ни на кого не глядя, запрокинул голову, вылил содержимое фужера в запрятанный среди бороды и усов рот, сел, подперев лоб ладонью.
На тонких губах Аврова застыла недобрая полуулыбка.
− Охломон! – прошептал Юрочка. – Не знает чьё жрёт и пьёт!.. – Юрочка заспешил снять неловкость, похлопал в ладоши, требуя внимания. Гости с готовностью потянулись к рюмкам, в ожидании примиряющего тоста.
− Нет-нет. Я не тост, - крикнул Юрочка. – Лишь одна поучительная история. Есть ли у присутствующих настроение послушать?.. Настроение было.
− Итак, - начал Юрочка, - с дикого денежного Севера в столицу прибыл Некто. В первый же вечер из гостиничного номера, как положено спустился в ресторан. За чистым столиком увидел сидящую в одиночестве приятную во всех отношениях женщину. Испросил разрешения, сел. Женщина была скромна, умно разговаривала. И, конечно, же, северянин, вырвавшийся из снегов и однообразия семейной жизни, постарался знакомство закрепить. Расплатился разумеется за двоих, вызвался проводить женщину до её дома. Не буду томить подробностями. Скажу лишь, что ночь северянин провёл в блаженстве. Поутру милая женщина по-домашнему предложила чаю. Он не отказался. Прощаясь до вечера, растроганно поцеловал обретённого друга.
Теперь представьте сценку.
Она в розовом халатике сидит за столом, ножка на ножку, пальчики с ухоженными ноготками подпирают щёчку. Он в приподнятых чувствах одевается, благодарно кивает ей, идёт к двери. И вдруг слышит догоняющий его тихий голос:
− А деньги?
− Деньги? Какие деньги?!- Северянин ощупывает карманы. Удостоверяется, деньги при нём.
Не отнимая руки от щёчки, женщина, утомлённо поясняет:
− За удовольствие надо платить!..
Северянин растерян, но что-то до него дошло, вынимает две десятирублёвочки, кладёт на стол. Женщина, не меняя задумчивой позы, качает несогласно головой. Он добавляет ещё две бумажки. Женщина снова качает головой.
− Сколько же? – вне себя выкрикивает он.
− Три тысячи, - спокойно отвечает женщина. Тут я должен сказать, что три тысячи – это были все деньги, с которыми северянин пожаловал в столицу. Объяснять не надо, что рассчитаны они были на домашние покупки, на подарки жене, детишкам. Но что удивительно, - он ещё раз ощупал пачки, – деньги все были при нём!