Имперцы и государственники тихо бухали на своих вписках.
Потом времена изменились, и выполз неизвестно откуда политрук Прилепин, бывший ОМОНовец, который и на акции-то ни разу не был, которого я, нацбол, объездивший с партийными поручениями больше десятка крупных российских городов, в глаза не видел. Он не сидел в тюрьме и даже в мусарне бывал разве что по работе, он не знал наших товарищей, убитых государством.
Тогда, в 2006 году Рома, Лена, другие участники Московского исполкома хотели избавить организацию от Гэрри Пауэллов из «Дневника Тернера». Но Пауэллы сказались сильнее. Омерзительные российские Пауэллы, которым подавай политручество, портрет Сталина и французскую булку.
Пару лет назад я видел на Youtube, как на одной из антиукраинских демонстраций лимоновского охвостья Тишин вел колонну. Несмотря на союз лимоновцев с властью, маршировать им позволили в каком-то парке на окраине Москвы. Тишин был, как всегда, с бородой и в сером макинтоше. Впереди таких же помятых людей он орал в мегафон про присоединение Украины к российскому государству и прочую чушь. Маленьким и совсем еще аполитичным детям Толя там, наверное, казался лешим или иным отталкивающим полусказочным существом.
Сбербанк
«Кружка» на Чистых прудах. Я сижу за столом напротив Ромы.
— Группа захвата встретится на «Таганской-радиальной» в десять, — Рома набрасывает мелким почерком схему на тетрадном листке. Рядом лежит развернутая карта Москвы. — Леха, ты там, как обычно?
— А то нет, — отвечаю вслух. Про себя я думаю: «Я пойду куда ты пошлешь, в огонь и в воду».
— Стойте там так, чтобы не палиться…
— Да, как обычно, по двое, по трое.
— наружная группа пусть на выходе из метро концентрируется. Их много будет, человек тридцать. Ленина там рулить поставим. Дверь в контору надо надолго заблокировать. И народу полно ходит, есть кому листовки раздавать. Журналистов разместим во дворе где-нибудь рядом, Рома продолжает чертить, — не под банком же ебланить — мусоров, как грязи. Поведем их сразу за вами, за спецназом. И в банк они сразу с вами заходят. Скажем им, чтобы от самой двери начинали снимать. Хорошая картинка получится. Да, наружную группу с черными флагами поставим, надо, чтобы к ним журналисты привыкли раньше, чем красные запретят.
— Да, идея. Нас в спецназе сколько будет?
— Человек восемь. Больше не успеем собрать. Да и не надо. Подберем надежных сорвиголов. Поговори с Молдаваном с твоей бригады.
— Он подпишется.
— Дарвин в Саранске до сих пор?
— Ага, его после Нижнего в Москву родители не хотят отпускать. Говорит, сбежит скоро.
— Пусть сбегает Для нацболов из дома сбегать — дело обычное, — гауляйтер достает сигарету из пачки.
— Я уже с народом в бригаде говорил, чтоб вписку ему на крайний случай найти.
— Хорошо. Если что, на уровне отделения придумаем чего-нибудь.
— Это отлично тогда вообще.
— Там, в Сбербанке, должно получиться все, — Рома щелкает зажигалкой.
— Конечно, получится отлично. Кашу сварим.
— Зря Абель на собрании про солидарность с народом, блин, больно много говорил, — командир Московского отделения задумывается на секунду, — понятно, инъекция политического смысла, как он говорит, и все такое. Но как бы не спалиться так.
— Ну он же правильно все сказал, все как надо развалил. До нацболов дошло. А про Сбербанк он никак не намекал даже.
— Ладно, будем надеяться…
— Все круто будет, Рома!
Схема горит в пепельнице. Рома откидывается на спинку стула, затягивается Captain Black. Темные глаза за очками слегка сощурены, сигарета отсвечивает на перстне с черным камнем. Командир Московского отделения доволен планом.
Рад близкой акции и я, его семнадцатилетний протеже.
— 16 марта тогда, — произносит Рома, — центральный московский офис Сбербанка. Решили.
— Да.
Партия требовала вернуть людям вклады, потерянные в ходе шоковой терапии 1990‑х. В листовках к акции указывались совершенно понятные вещи: государство получает огромную прибыль с продажи нефти, но деньги эти оседают в карманах правителей. А граждане России, которые чудовищно обеднели по вине переобувшихся коммунистических вождей, не получают никаких компенсаций от нефтяной империи. Хотя она им должна.