Кэро со своей стороны тоже наблюдала за ним. Наблюдала и выжидала.
Наконец Майкл не выдержал и спросил напрямик:
– Почему вы ехали сюда?
Дорожка могла вести только сюда, и оба это знати.
Кэро, полуопустив ресницы, одарила его сияющей улыбкой.
– Спасибо, что напомнили. Со всей этой суматохой совершенно забыла объясниться.
Чуть подавшись вперед, она послала в его сторону умоляющий взгляд.
– Как вы уже знаете, я решила пожить у Джеффри, но привычка – вторая натура. Я знаю немало людей из министерств и посольств, которые проводят лето по соседству, вот и собираюсь устроить сегодня ужин, но… – Умоляющий взгляд сменился сожалеющим. – Не хватает одного джентльмена. Я решила упросить вас помочь восстановить равновесие за столом. Вы по крайней мере понимаете, как это необходимо для моего душевного покоя.
Он был так очарован, что невольно рассмеялся:
– Видите ли, – постаралась она позолотить пилюлю, – общество будет небольшим: несколько человек из португальского посольства, трое из австрийского и…
Она продолжала перечислять список гостей: ни один сколько-нибудь стоящий политик просто не мог упустить возможности побыть в таком блестящем окружении.
– Буду рад услужить, – с готовностью кивнул он.
– Спасибо.
Она растянула губы в своей лучшей улыбке. И хотя давно не практиковалась, улыбка, похоже, сработала.
Скрип колес и мерный топот копыт заставили их обернуться. Оказалось, Хардэйкр вел под уздцы запряженного в кабриолет Генри. Увидев господ, конюх махнул рукой.
– Вроде бы все в порядке. Больше он вам неприятностей не доставит.
Кэро взяла ридикюль и поднялась. Майкл, держа под локоть, свел ее по ступенькам террасы. Она поблагодарила Хардэйкра, позволила Майклу усадить ее в кабриолет и, взявшись за поводья, напомнила:
– Жду вас в восемь и обещаю, что скучать не придется.
– В этом я уверен.
Майкл поклонился и отступил. Она взмахнула поводьями, и Генри послушно затрусил по аллее. Майкл смотрел ей вслед и удивлялся: откуда она знала, что он будет именно здесь? Впервые за несколько месяцев он появился дома, и все же… просто удача? Или, если учесть, что это Кэро, тонкий расчет?
Очнулся он от деликатного покашливания Хардэйкра.
– Не хотел говорить миссис Сатклиф… просто не видел смысла. Но эта лошадь…
– Что с ней? – резко спросил Майкл.
– Думаю, она понесла от неожиданной боли. На левой задней ноге три чувствительных местечка. Похоже на метки, оставленные вылетевшими из пращи камнями.
– Может, мальчишки дурачились? – нахмурился Майкл.
– Опасные дурачества, и должен заметить, что не знаю ни одного парнишки в округе, достаточно глупого, чтобы сотворить такое.
Хардэйкр был прав. Все местные жители разводили лошадей и знали возможный исход подобных проделок.
– Может, по соседству гостит кто-то из Лондона? Дети, которые не понимают, что делают?
– А вот это возможно, – признал конюх. – Но так или иначе, вряд ли это случится снова. По крайней мере не с миссис Сатклиф.
– Тут вы правы. Молния в одно место дважды не ударяет.
Хардэйкр направился к конюшням. Майкл продолжал стоять, глядя на опустевшую аллею. Потом повернулся и поднялся на террасу.
Сегодня слишком поздно ехать к Джеффри Моллисону, особенно если в доме все вверх дном из-за приготовлений к вечеру. Да и к чему? Он сам будет на ужине и позже поговорит с Джеффри.
И все же его нетерпение несколько поубавилось. Он был склонен рассматривать ужин скорее как возможность, чем лишнюю проволочку. Такое событие – идеальный фон для того, чтобы освежить память и возобновить знакомство с Элизабет, идеальной невестой.
С этими мыслями Майкл вошел в дом. Нужно распаковать вечерний костюм.
– Встреча с врагом состоялась. Кампания началась! – сообщила Кэро с торжествующей улыбкой, опускаясь в обтянутое мебельным ситцем кресло в семейной гостиной Брэмшо-Хаус.
– Да, но сработает ли это? – с тревогой осведомилась примостившаяся на подлокотнике Элизабет, само очарование в летнем муслиновом платье с оборками. Длинные светлые волосы собраны в узел на затылке. В больших голубых глазах – тревога и надежда.
– Ну разумеется, все будет в порядке, – заверила Кэро, оборачиваясь к третьему присутствующему лицу, своему секретарю Эдварду Кемпбеллу, сидевшему в кресле рядом с Элизабет. Серьезный, спокойный, надежный джентльмен двадцати трех лет, Эдвард вовсе не выглядел человеком, способным покорить сердце такой девушки, как Элизабет. Впрочем, Кэро по собственному опыту знала, как обманчива может быть внешность. Ее улыбка сразу померкла. Глядя в глаза Эдварда, она пояснила: – Уверяю вас, когда джентльмен вроде Майкла Анстрадера-Уэдерби решает, что именно эта девушка, и никакая иная, идеально подходит на роль жены, единственный способ избежать необходимости по сто раз на дню повторять слово «нет» и при этом выдерживать невероятное давление, которое, вне всякого сомнения, последует со стороны как отца, так и будущего жениха, – убедить его, что он совершает ошибку. Причем еще до того, как события начнут развиваться, а точнее – до того, как он сделает предложение.
И хотя ее слова предназначались Элизабет, Кэро продолжала наблюдать за Эдвардом. Если парочка не будет тверже камня в своем намерении, лучше увидеть это сразу.
Всего пять дней назад она счастливо жила в Дербишире с Августой и собиралась провести там все лето. Но два отчаянных послания от Элизабет, одно ей, одно Эдварду, вынудили их со всей срочностью мчаться в Гэмпшир через Лондон.
Элизабет сходила с ума, охваченная паникой при мысли о возможном предложении со стороны Майкла Анстрадера-Уэдерби. Кэро считала это маловероятным, поскольку знала возраст и круг общения Майкла. Но Элизабет передала беседу с отцом, и которой тот, убедившись, что дочь не питает нежных чувств к какому-либо джентльмену, встреченному во время сезона принялся петь дифирамбы Майклу.
Тут Кэро была вынуждена признать, что это звучит подозрительно. Не потому, что Майкл не был достоин восхвалений, но потому, что Джеффри всячески старался подчеркнуть его выдающиеся качества.
У Эдварда имелись свои сомнения насчет догадок Элизабет, но во время остановки в Лондоне он навестил кое-кого из друзей, служивших помощниками и секретарями влиятельных политиков. Домой он вернулся бледнее полотна. Выяснилось, что в городе ходят слухи о Майкле Анстрадере-Уэдерби как о новом министре иностранных дел. Поговаривали, что сам премьер-министр посоветовал ему расстаться с ролью холостяка к нынешней осени.
Кэро задержалась в столице еще на день, достаточно долго, чтобы нанести утренний визит Харриет Дженнет, грозной тетке Майкла. Жена политика могла свободно говорить с вдовой дипломата. Кэро даже не пришлось первой затронуть тему – Харриет воспользовалась возможностью потолковать с родственницей будущей невесты и замолвить словечко за племянника.
Иного подтверждения не требовалось. Получалось, что Элизабет права и дела обстоят хуже некуда.
Кэро перевела взгляд на племянницу. Когда-то она сама была невестой дипломата, юной, невинной семнадцатилетней девочкой, потерявшей голову от знаков внимания очень немолодого мужчины. И пусть в ее жизни не было другой – настоящей – любви, но такой судьбы она не пожелала бы ни одной девушке.
Сама не испытавшая в жизни любви, она горячо сочувствовала Элизабет и Эдварду. Они впервые встретились в ее лиссабонском доме. Кэро никогда не поощряла влюбленных, но и не препятствовала встречам. Если им суждено любить, так оно и будет. Они оставались верны друг другу более трех лет и ни разу не поссорились.
Кэро уже подумывала, что можно сделать для дальнейшей карьеры Эдварда, чтобы тот смог с полным правом просить руки Элизабет. Но сейчас не время думать об этом. Сначала нужно помешать Майклу сделать решительный шаг. Сейчас. Немедленно.
– Вы должны понять, – объясняла она, – что едва он поговорит с Джеффри, будет куда труднее заставить его отказаться от своей затеи. А Элизабет, как дочери своего отца, будет почти невозможно сказать «нет». Значит, наилучшим выходом из этой ситуации будет показать Майклу всю пагубность подобного шага.