Иногда Таннеру становилось любопытно, как для них выглядела война.
— И что это значит? — Он приподнял брови.
— Таннер учитель, — пояснил Ник.
— Скажи еще раз.
— Tanner i stap wanpela tisa. — Каждое слово Ник произносил медленно. — Но если говоришь сам, ты скажешь: «Mi stap wanpela tisa».
Впитывая последние солнечные лучи, с громкими писками на небесном фоне порхали попугаи яркого окраса.
Таннер откашлялся.
— Mi stap wanpela tisa.
Он спотыкался на каждом слове, и его старания вызвали у Ника улыбку.
— Gutpela wok, tisa!
— Отлично получилось? — Таннер засмеялся. — Не думаю.
Ник оторвал край булочки и отправил в рот.
— Что преподаешь?
— Английскую литературу в старшей школе небольшого городка под названием Милсборо.
Ощущение тоски сдавило грудь, как случалось всегда, стоило вспомнить о доме. Правда, боль давно притупилась, а дом уже казался чем-то ненастоящим. Мысли о нем были сравнимы со сновидением, которое по пробуждении никак не удавалось припомнить, из-за чего в течение всего дня им овладевало уныние.
Он не поверит, что все это вновь стало реальностью, пока не сойдет с поезда.
Пока не ощутит настоящую зимнюю стужу.
Пока не прогуляется по улице в тени дубов и кленов, и всех известных деревьев.
Пока не увидит знакомые лица.
Пока не сядет за стол и не проведет пальцами по потрепанным обложкам любимых книг.
Пока не вернется в понятный ему мир. Мир, который не сошел с ума.
Посигналила машина, и хохотавшие американские солдаты резко затормозили и дали автомобилю проехать. Молодые, уже пьяные, наверно, они точно так же, как и Таннер, игнорировали тягу к дому.
— Значит, любишь читать? — поинтересовался Ник.
— Уже не так, как раньше, когда только начал преподавать литературу кучке ленивых детишек. — Таннер поморщился. — Что насчет тебя? Работаешь на плантации?
— Выращиваем копру7, — с полным ртом ответил Ник. — Своей семьи у Карлайла нет, и он планировал передать все мне, когда станет слишком старым и управлять уже не сможет.
— Планировал? — покосившись на него, спросил Таннер.
— Все сожгли японцы, — отозвался Ник. — Главный дом, сараи. Даже пристань. — Он пожал плечами. — Хотя деревья сохранились. А деревья — это самое главное.
— Черт.
Ник вытер ладони о штаны.
— В общем, первым делом нужно будет все восстановить. Построить сараи и вернуть рабочих. А через пару лет... — Его лицо внезапно посерьезнело.
Эти слова искушали судьбу. Таннер слышал их уже тысячу раз, они все оступались, начинали делать громкие заявления и неуверенно замолкали.
Когда я доберусь до дома...
Когда все закончится...
Через пару лет...
Таннер по собственному опыту знал: стоило произнести эти слова, голосок где-то на задворках сознания тут же напоминал, что вы можете умереть. Можете умереть завтра. Можете умереть сегодня. В любую минуту.
И Таннер не хотел, чтоб сегодня этот голосок взял над ними верх.
— Значит, дома никаких хот-догов, — сказал Таннер. — А чем вы питаетесь?
— В последнее время особо ничем. — Ник запихнул остатки булочки в рот. — Если удается добраться до воды, то рыбой и черепахами. А так свининой и летучими лисицами.
— Черепахами и летучими лисицами? — со смешком переспросил Таннер. — Серьезно?
— Все лучше того дерьма, которое нам сбрасывают, — скомкав салфетку, откликнулся Ник. — И черепахи вкуснее хот-догов.
— Поверю тебе на слово.
Ник ухмыльнулся.
— В основном мы едим холодные бобы.
— Как и мы.
— Как и вы.
Улыбку Ника дополнило снова воцарившееся между ними понимание.
Сомнений, чем завершится сегодняшняя ночь, не осталось. Но перед этим Таннеру хотелось показать Нику гораздо больше. Хотелось повеселиться, посмеяться и даже узнать его поближе. Потому что на острове Таннер каждый вечер слушал этот голос и размышлял: «Кто ты, парень Голубое Небо?».
Это судьба свела их вместе.
Благодаря судьбе они оказались похожи.
Таннер в это верил.
— Хочешь пойти потанцевать? — спросил Таннер.
Ник удивился, но быстро пришел в себя. Ухмыльнулся и пожал плечами.
— Почему бы и нет?
***
Общество Красного Креста устроило танцевальный вечер в приходском зале возле Касл-Хилла. На Флиндерс-стрит Таннер видел приколотые к телеграфным столбам листовки, да и отыскать нужное место труда не составило. Музыку стало слышно еще за квартал.
Мероприятие ничем не отличалось от других танцевальных вечеров, на которых бывал Таннер: много мужчин, мало женщин, теплый пунш и безвкусные сэндвичи, а на стенах развешаны флаги и вымпелы. Но хотя бы группа была приличной. Таннер и Ник держались поодаль и наблюдали за девушками, что наслаждались вниманием в свой адрес. Как только сумерки сгустились, кто-то задвинул плотные шторы, и в помещении стало жарко как в печке.
Они сбежали на дальнюю веранду отдышаться. В воздухе витал аромат жасмина. Таннер прикурил сигарету и предложил Нику. Ник покачал головой.
— Не куришь? — спросил Таннер.
— Никогда не хотелось.
— Порядочный мальчик? — поддразнил Таннер.
Ник фыркнул.
Группа заиграла медленную композицию, и Таннер улыбнулся.
Улыбнулся, потому что все было идеально, и вместе с хаосом война принесла и ясность. Таннеру хватало ума не задаваться вопросом, для чего он находился здесь, с Ником, объединяло ли их хоть что-то, помимо радиоволн, Тихого океана и этой ночи.
Прошлое не имело значения, а будущее не знал никто.
— Эта мне нравится. — Он принялся подпевать, но быстро взял себя в руки и отвернулся.
— Она немного печальная, — с сомнением произнес Ник.
«Меланхоличная», — подумал Таннер. Сладкая грусть. Он чувствовал ее соблазн.
Война во всех ее проявлениях — горе, безумие, страх и хаос — накрыла их с головой, как огромная мощная волна, и тащила вниз. Таннер и Ник вынырнули на поверхность, они не утонули в бурных водах прилива, но и освободиться не могли. В любой миг вода могла затянуть их на дно и потопить идеальную ночь. Если они позволят.
— Не печальная, — сказал Таннер. — А чудесная.
— Ты серьезно привел меня сюда танцевать, капитан Таннер? — подколол Ник и ухмыльнулся.
Правда, в улыбке виднелось смущение.
Таннер отбросил сигарету.
— Да. Идем.
— Таннер, — буркнул Ник, и по тону Таннер понял, что он покраснел.
— Ну же.
В зале продолжала играть группа. Разносившаяся по улице музыка заглушалась шелестом пальмовых ветвей и щебетанием насекомых. Таннер перепрыгнул три ступени и направился туда, где потемнее, а Ник шагал позади него.
— Куда мы идем?
Таннер схватил Ника за руку, они обогнули каучуковую рощицу и спрятались в кромешной тьме за ширмой из деревьев. Сзади, загораживая звезды, возвышался Касл-Хилл.
Таннер привлек Ника ближе и опустил руку ему на поясницу. На ощупь ткань форменной рубашки Ника была грубой. Стоило им прижаться друг к другу, сердце у Таннера сжалось и забилось быстрее.
— Ты умеешь танцевать, Ник?
— Нет. Кто бы меня научил? — В голосе Ника слышалась улыбка.
— Держу пари, я смог бы изящно исполнить танец дождя8, — проговорил Таннер. — В травяной юбке и прочем.
— Только проклятого дождя нам и не хватало, — пробубнил Ник.
Таннер захохотал и крепче обнял Ника.
— Вслушайся. Это медленный танец.
— Понятия не имею, что делать.
Таннер вдохнул аромат одеколона Ника.
— Мы слегка раскачиваемся в такт.
Ник вздохнул, его дыхание согрело Таннеру шею.