На протяжении трех недель после их помолвки он наведывался к Джиджи так часто, что положительно нарушил все нормы приличий. Маркиз нередко приезжал в «Вересковый луг» и утром, и днем; вдобавок он принимал приглашения миссис Роуленд остаться на чай, а затем оставался и на обед, даже не пытаясь хотя бы для приличия возразить, что ему не следует злоупотреблять гостеприимством хозяек.
Ему нравилось беседовать с Джиджи; казалось, они смотрели на мир одними глазами – она была такой же желчной и неромантичной, как и он сам. Молодые люди сходились во мнении, что в настоящее время они ничего из себя не представляли; ведь в том, что он титулованный дворянин, а она дочка миллионера, не было их заслуги.
Но при всем ее цинизме угодить ей было не так уж трудно. Неказистые букеты, которые он собирал в запущенной оранжерее «Двенадцати колонн», вызывали настоящую бурю восторгов – так не ликовал даже Юлий Цезарь, с триумфом возвращаясь в Рим после завоевания галлов. А скромное обручальное колечко, которое он купил на деньги, отложенные для поездки в Америку, растрогало ее до слез.
За день до свадьбы Камден подъехал к дому Роулендов и послал за Джиджи. Она возникла на крыльце, как огненный вихрь, – щеки раскраснелись, губы алели, а темно-синий плащ сменила ярко-малиновая накидка.
Стоило ему увидеть ее – и его губы сами собой растянулись в улыбку. В последнее время это уже вошло у него в привычку. Что и говорить, он явно поглупел, но поглупел от счастья.
– Дорогая, у меня для тебя подарок.
Джиджи весело засмеялась, когда он развернул свой сверток и показал ей еще теплый пирог со свининой.
– Теперь мне все ясно. Позволь, я угадаю. Наверное, вчера ты оборвал последние цветы в оранжерее, верно?
Джиджи с лукавой улыбкой осмотрелась, давая понять, что сейчас подойдет и поцелует его – и плевать, что на лужайке перед домом их могут увидеть. Но Камден удержал ее, когда она уже приблизилась.
– Пирог – это не тебе. Для тебя я припас кое-что другое.
– Я знаю, что ты для меня припас. – Она взглянула на него кокетливо. – Вчера ты не разрешил мне это потрогать.
– А сегодня разрешаю, – прошептал он.
– Что?! Прямо здесь, на виду у всех?!
– Именно здесь. – Он рассмеялся, увидев на ее лице выражение искреннего изумления.
– Нет, наверное, не надо.
– Что ж, тогда я забираю щенка и еду домой.
– Щенка! – взвизгнула Джиджи, словно маленькая девочка. – Ты привез щенка?! Где же он? Где?
Камден вытащил из кареты корзинку. Джиджи тут же потянулась к ней, но он отстранил ее руки.
– Я так понял, ты не хочешь трогать его на виду у всех.
Она снова ухватилась за корзинку.
– Дай, дай сюда! Ну пожа-а-алуйста! Я сделаю все, что ты хочешь!
Тремейн расхохотался и сжалился над ней. Джиджи откинула крышку корзинки, и оттуда высунулась беловато-коричневая мордочка щенка. На шее у него красовался бантик из голубых ленточек, которыми Камден разжился у сестры Клаудии. Джиджи снова взвизгнула и вытащила щенка из корзинки. Тот посмотрел на нее серьезными умными глазами; он был не так взволнован встречей, как она, но все же казался довольным и вел себя примерно.
– Это мальчик или девочка? – прерывающимся голосом спросила Джиджи, давая щенку кусочек пирога.
Камден снова рассмеялся.
– Разумеется, мальчик. Ему уже десять месяцев, и я решил назвать его Крезом.
– Крез, мой хороший… – Джиджи прижалась щекой к носу щенка, – Я подарю тебе золотую миску для питья, и мы с тобой всегда-всегда будем лучшими друзьями. – Наконец она взглянула на Камдена. – Но откуда ты узнал, что я мечтаю о щенке?
– От твоей матери. Она сказала, что больше любит кошек, а тебе страшно хочется завести собаку.
– Когда?
– За обедом, в тот день, когда мы познакомились. Ты тоже там была. Разве не помнишь?
Джиджи покачала головой:
– Нет, не помню.
– Ничего удивительного. Ты же весь вечер только и делала, что глазела на меня.
Губы Джиджи расплылись в улыбке, и она прикрыла ладошкой рот.
– Неужели ты заметил?
Маркиз с усмешкой кивнул:
– Разумеется, заметил. Трудно было этого не заметить.
Покраснев до корней волос, Джиджи уткнулась носом в загривок щенка.
– Спасибо за подарок, – пробормотала она. – Мне еще никогда не делали таких замечательных подарков.
Камден был тронут и смущен.
– Я счастлив, если ты счастлива.
– Тогда до завтра. – Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы. – Умираю от нетерпения.
– Меня ждут самые долгие двадцать четыре часа в моей жизни. – Камден чмокнул невесту в кончик носа. – Мне придется ждать целую вечность.