— Алек сделал мне предложение!
Она зажмурилась на мгновение и глубоко вдохнула. Легкие отказывались работать, словно им мешало сердце. Хотелось плакать…
Но Мейси этого не сделала. Она открыла глаза, вымученно улыбнулась и ответила:
— О господи! И что ты ему сказала? — Можно подумать, она не знает, какой ответ дала дочь…
Дженни рассмеялась, ее голос лучился счастьем. «Моя девочка. Моя дорогая, драгоценная девочка…» — подумала Мейси.
— Разумеется, да! Что еще, по-твоему, я должна была сказать? Мамочка, я люблю его! А ты должна радоваться за меня! Ты ведь счастлива, мама?
В голосе девушки отчетливо слышалась нотка неуверенности. Мейси заставила себя выпрямиться и вдохнуть в свои слова хоть немного искренности:
— О, дорогая моя, разумеется, я счастлива — если это то, чего ты действительно хочешь…
— Ты же знаешь, как я об этом мечтала. Я люблю Алека и хочу всегда быть с ним.
— В таком случае — поздравляю вас, — мягко произнесла Мейси. И затем, притворяясь, будто ничегошеньки не знает, спросила: — Интересно, что скажет твой отец…
— О, он за нас безумно рад!
— Это хорошо. — Голос прозвучал глухо.
Дженни снова рассмеялась, не подозревая о смятении, охватившем ее мать.
— По всей видимости, Алек сначала просил папиного благословения. Это вполне в его духе. Алек очень хотел все сделать как положено, а я ни о чем даже не подозревала! Это было просто удивительно! Он отвез меня к развалинам замка, опустился на одно колено — а я расплакалась. Мне показалось, он был поражен.
— Уверена, что нет, он ведь слишком хорошо тебя знает. Так когда вы планируете пожениться? Через год или два?
— Как только я закончу университет. Мы подумали, может, в третью субботу июня… Интересно, церковь будет свободна?
— Но, Дженни, это же через несколько недель! — воскликнула Мейси. Ужасная мысль пришла ей в голову. Но нет, конечно же нет. Дженни не может… Это была бы слишком злая шутка судьбы…
— Десять с половиной — но это и хорошо. Если будем ждать осени, то тут в горах станет сыро, холодно и просто ужасно!
— Тут в горах? — переспросила женщина, разом забыв о страшной дате.
— Ну… ну да, конечно, здесь, мам! Я тут сейчас живу, все здесь — только тебя не хватает.
Дженни, разумеется, была права. Они и в самом деле все жили в Шотландии, на диком западном высокогорье. Все, кроме нее, Мейси. Алек с родителями, Дженни, ее друзья в Глазго, приятели Алека… и отец невесты.
Роберт Маккензи, лэрд Арднашил, владелец замка. А она — ничто, грязная мерзавка, которая спуталась с богатеньким наследником, а через год сбежала, прихватив ребенка. Почему он отпустил ее, не сказав ни слова, даже не попытавшись выяснить, что пошло не так? Мейси не знала ответов на эти вопросы. И, наверное, никогда не узнает.
А теперь ее любимая дочь — их дочь — выходит замуж в той самой церкви, где ее родители приносили клятвы супружеской верности, которые оказались такими ненадежными…
Мейси содрогнулась и вздохнула. В трубке воцарилось молчание.
— Мам?
— Да, дорогая, прости, задумалась. Пусть все будет так, как ты хочешь, — поспешно согласилась женщина. Жаль, конечно, что Дженни будет венчаться не в Кембридже. Но это и впрямь было бы слишком сложно устроить. — Где же еще? Там очень красиво. Но — всего лишь через десять недель? — Ее голос срывался от беспокойства, стоило только подумать о возможных причинах столь скорой свадьбы. — Разве ты не хотела бы спланировать свадьбу как можно тщательнее? — выкрутилась она.
Мейси услышала в ответ звонкий смех своей дочери, отчего ей захотелось разреветься.
— Да все уже спланировано! Венчаться мы, разумеется, будем в местной церкви, а в отеле в деревне можно заказать угощение. Там просто потрясающий ресторан, так что праздник выйдет на славу. На лужайке поставим шатер — если вдруг пойдет дождь, внутри хватит места всем. Да, в парадном зале будет вечеринка с танцами — все пройдет просто чудесно! Мамочка, только приезжай поскорее, надо купить платье, а до конца каникул осталась всего неделя. Ты просто обязана помочь мне выбрать наряд! К тому же нам надо еще подыскать что-нибудь для тебя — платье должно быть очень, очень милым! Ты мне очень нужна, мам. Обещай приехать!
— Ну конечно, я приеду! — произнесла Мейси, стараясь, чтобы голос звучал радостно. — Ни за что на свете не пропустила бы такое событие!
— Прекрасно! Будет так весело! Слушай, мам, мне пора бежать, нужно еще успеть сообщить родителям Алека, пока они не легли спать. Я передам трубку папе, он хочет с тобой поговорить.
О господи. Только не сейчас, пожалуйста, только не сейчас. Сначала нужно забраться под одеяло, повыть от тоски, побиться в истерике. Последнее, что ей сейчас требуется, — это разговор ни о чем с человеком, которому до сих пор принадлежало ее сердце.
— Она хочет, чтобы я приехала, — произнесла Мейси, твердо вознамерившись говорить только о деле.
— Да. Причем ты должна быть здесь как можно скорее. Когда ты освободишься?
Никогда. Век бы не возвращаться в этот холодный, неприветливый замок, где живет его мать, всегда презиравшая теперь уже бывшую сноху, и сам Роб, равнодушный к чувствам теперь уже бывшей жены. Мужчина, всегда поступавший так, как нужно, а не так, как подсказывает сердце, растоптавший ее любовь. Может, он все же повзрослел. Двадцать лет вполне способны изменить человека к лучшему.
— Сейчас у меня не такой плотный график, можно что-нибудь придумать. Но сегодня я должна оформить одно интервью, а завтра мне необходимо быть на свадьбе…
— А ты не можешь перепоручить это все кому-нибудь другому?
Мейси покачала головой:
— Нет, только не свадьбу.
— А почему нет? Уверен, любой другой фотограф…
Мейси резко втянула носом воздух, удивляясь, что Роб может так легко вывести ее из себя. Можно подумать, ее работа заключается только в том, чтобы нажимать на кнопочку!
— Не думаю, что ты до конца понимаешь всю сложность этого процесса, — сухо отозвалась она. — Во-первых, они хотят, чтобы именно я делала их свадебные снимки, а не любой другой фотограф. Невесты — девушки очень ранимые и эмоциональные. Говоря твоими словами, я обещала. И тебе придется с этим смириться.
На мгновение повисла тишина, затем Мейси услышала тихий вздох.
— Ладно, значит, свадьба остается. Во сколько ты закончишь?
— Думаю, в пять. Возможно, в шесть, это самое позднее. Они венчаются здесь, в Кембридже.
— Значит, если в семь пятнадцать ты успеешь на поезд до Кингс-Кросс, а там пересядешь на экспресс из Юстона, то в десять утра уже будешь в Форт-Уильяме. Такой вариант тебе подходит?
Ночной экспресс? Это влетит в копеечку, но ради дочери Мейси была готова пожертвовать деньгами.
— Да, я забронирую билет.
— Я уже это сделал онлайн. Почти. Билеты будут ждать тебя завтра на вокзале, а я встречу тебя в Форт-Уильяме и привезу в замок. Мейси… — Его голос дрогнул, и Роб замолчал.
— Да?
— Я знаю, тебе нелегко. Мне тоже будет трудно, но мы должны это сделать ради Дженни.
— Конечно, — устало отозвалась Мейси. — Я хотела бы только одного: чувствовать, что они поступают правильно.
— Так и есть. У них все будет прекрасно, Мейси. Вот увидишь. Все будет в порядке.
И снова те же слова из глубины прошедших лет, напомнившие женщине о том, какой хрупкой бывает любовь. Она надеялась, что Роб прав, — Бог свидетель, Мейси всем сердцем хотела в это верить. Но не могла. Они были слишком молоды, переполнены энергией, ничего не знали о боли…
— Увидимся в четверг в десять, — отрывисто произнесла Мейси и выключила телефон.
Утром в четверг. Всего лишь через тридцать шесть часов. Нет времени на то, чтобы подготовиться.
Ей бы потребовалось несколько дней…
Нет, это нелепо. Если уж за двадцать лет она не сумела выбросить бывшего мужа из головы, что изменят еще несколько дней?
Женщина поднялась с постели — той самой, на которой Роб так нежно, так терпеливо, так страстно любил ее когда-то. Она разгладила покрывало, уносясь мыслями в то далекое время, когда любовь была полна радости, а дни — смеха…