- Извините меня, синьор Марчезинни. Я не собирался её красть. Мне, наверное, нужно было спросить Вашего разрешения. Вот только боюсь меня никто бы не стал слушать. А мне очень нужно было. Скажите, вы когда-нибудь любили?
- Странный вопрос, молодой человек! И любил, и сейчас люблю.
- Тогда Вы поймёте меня. Понимаете, я хотел сыграть для женщины, которую люблю. И которую, я к сожалению потерял. Я просто хотел, чтобы она услышала музыку, в которую я хотел вложить всю свою душу, своё сердце. Пусть даже и без надежды на ответ с её стороны. Мне ей нечего предложить кроме музыки.
- Вам для этого понадобилась моя скрипка?
- Да. Другая не подойдёт. Именно эта.
- Эти цветы тоже для неё?
- Да. Я неудачник. Это тяжело осознавать, но это так. Я ничего не смог ей дать. Даже нормальной музыки, чтобы обеспечить ей достойную жизнь.
- Если она ушла из-за денег, тогда может не стоило всё это ради неё? Вы нарушили закон.
- Я знаю. Мне уже всё равно. Но дело не только в деньгах. Она светлая душа, но ей нужно заботится ещё и о маленькой дочери.
- Ваш ребёнок?
- Нет. Он от первого брака. Но я люблю её как собственную дочь. Если это возможно, разрешите мне взять Ваше чудо в руки. Она должна услышать песню этой скрипки. Напоследок. Я прошу Вас.
Девушка перевела мои слова. Я очень волновался, правильно ли она их перевела. Марчезинни, некоторое время заинтересованно смотрел на меня.
- Как Вы сказали? Песню? Не музыку?
- Песню, душу.
Переводчик недоумённо смотрела то на меня, то на своего босса. Но всё перевела.
- Она здесь работает?
- Да.
Я посмотрел на здание. Во всех окнах были люди. Мало того, из здания во двор тоже выходили сотрудники.
- Хорошо, молодой человек. Вас как зовут?
- Артур.
- Как легендарного короля! Возьмите, я хочу услышать её песню. – И он протянул мне скрипку. Смычок был уже у меня в руках.
- Спасибо.
- Играйте!
Я развернулся к зданию. Посмотрел на окна и тут увидел в одном из них, где был её кабинет, свою любимую женщину. Она стояла и закрыв ладошкой рот смотрела на меня. Значит она здесь. Тогда всё не зря. Я приложил скрипку, поднял смычок. Несколько раз глубоко вздохнул, сердце стучало как молот о наковальню. Спокойно. Ничего больше нет, только я, скрипка и она! Больше никого. В какой-то момент все посторонние звуки словно кто-то отсёк. Наступила тишина. Я опустил смычок на струны. Было такое ощущение, словно я слился со скрипкой, став с ней одним целым. Она стала просыпаться. Просыпаться от многолетнего сна. Что я хотел сыграть?.. Вернее, что мы с ней хотели сыграть или спеть, так было бы правильнее. Ноктюрн Шопена. Это было единственное сейчас, что мы хотели с ней оба. Я и скрипка. Смычок побежал по струнам и она запела. Неожиданно перед моим взором встали сотни, а может тысячи лиц влюблённых из разных эпох и народов. Лица влюблённых, которые либо потеряли своих любимых, либо познали горечь неразделённой любви. Вот лицо совсем ещё юной девушки, по щекам которой бегут две дорожки слёз. Она смотрит на молодого воина в доспехах, которого привезли на телеге. Дрожащими руками дотрагивается до его закрытых глаз, сдвигает боевой шелом с подшлемником, из-под которых вываливаются потоком русые волосы. Злая стрела торчит у него из груди, пробив кольчугу… Вот почерневшее лицо мужчины держащего на руках бездыханное тело супруги… Вот женщина сжимающая в руке похоронку, боящаяся её раскрыть и прочитать о том, что её муж пал смертью храбрых, где-то далеко, пытаясь остановить стальную армаду… Вот опять лицо совсем молодого парня, глядящего вслед свадебной кавалькаде из карет, где увозят его любимую, чтобы отдать её другому… Тысячи лиц, тысячи сердец исходящих болью рухнувших надежд и желаний. И в тоже время другие лица, которые светятся счастьем и радостью. Вот пара, кружащаяся в вальсе. На ней длинное платье до пола, но плечи оголены. На нем форма гусара. Они смотрят друг другу в глаза, и никого больше для них не существует, кроме них самих… Вот молодой мужчина в застиранной гимнастёрке с боевыми наградами, бросает свой вещмешок на землю и срываясь с места бежит по полю. А навстречу, через разнотравье, летит словно лебедь, едва касаясь земли, молодая женщина, протягивая руки к нему… Я изливал свою душу, а скрипка изливала душу всех этих людей, мужчин и женщин… Но вот все эти образы стали бледнеть исчезая, вместо них я увидел совсем седого старика в старинной одежде. Он улыбался мне и кивал…Понимание, кто это, само пришло ко мне. Это был он, великий мастер. Гладко выбритое худое лицо старого человека, с печальными глазами… Николо Амати…