Примерив новое платье, Даффи довольно улыбнулась. Она не обнаружила изъянов ни в платье, ни в своей фигуре. Даффи — всего тридцать три года, у нее — роскошная грудь и осиная талия, в меру полные стройные бедра, длинные, как у манекенщицы, ноги. Пять лет назад она и работала манекенщицей. Один из показов моды проходил в Соединенных Штатах. Там, в Нью-Йорке, Даффи встретила, как говорят, свою судьбу. Чарльз Швахеймер присутствовал на вечеринке, устроенной после шоу, и они познакомились, почти случайно.
— Обласкай его, — посоветовали подруги. — Миллионер. Король кухонных раковин, ну, и прочей сантехники…
Даффи критически осмотрела миллионера с ног до головы и дала ему лет шестьдесят. С «хвостиком». У Чарльза была представительная внешность. Сухая, спортивная фигура, красивые, хоть и седые, волосы, мужественное лицо. Трудно, конечно, разглядеть человека сквозь колдовской туман его богатства. В глаза бросался прежде всего безукоризненный костюм и, конечно, окружавшее его золото: золотые запонки, золотой зажим для галстука, золотая зажигалка, золотые часы, золотые зубы.
Даффи прямо спросила:
— Вы, кажется, делаете унитазы?
Чак удивился. Как правило, на светских приемах никто не говорил с ним о происхождении его миллионов.
— Э-э, да, так оно и есть, — ответил он. — Это — мой бизнес.
— Значит, у нас с вами много общего, — радостно сообщила Даффи. — Мой прадедушка изобрел первый в мире унитаз.
— Не может быть! — воскликнул умиленно Чак. — А мой дед первым запатентовал V-образный стояк для раковин. Скажите, мисс…
— Гудверт. Даффи Гудверт.
— Милая Даффи, если вы не заняты сегодня вечером, может, поужинаем где-нибудь вместе, в каком-нибудь уютном ресторанчике?
Полгода спустя Чарльз развелся со своей третьей женой, и Даффи стала четвертой. Наконец-то, с пафосом говорил Чак многочисленным друзьям, наконец-то, он нашел женщину, которая знает толк в его работе. Сидя с Даффи на диване, он мог теперь часами рассказывать о специальных клапанах, муфтах и фильтрах для очистки от грязи и жира. Частенько он сокрушался, что отец Даффи не дожил до этих светлых дней, и они не могут вместе разработать новый бачок или сливную систему. Даффи поддакивала и соглашалась, грустно опуская ресницы.
Примроуз, конечно, возмущалась и была против их брака, называя поступок сестры «отвратительным». Вайолет тихо завидовала. Единственное удовлетворение ей доставляли теперь откровенно-томные взгляды, которые Даффи бросала на Пита во время своих редких визитов в их «цветочный рай». Сам же Пит, как это бывает с мужчинами, не замечал, что является объектом неуемного вожделения. Он искренне восхищался успехами Чарльза, а к Даффи относился снисходительно. Пит видел в ней лишь красивую избалованную куклу, не способную вести домашнее хозяйство — серьезнейший недостаток в глазах такого практичного человека…
Даффи разгладила невидимую складку на платье и вышла в гостиную. Чак сидел в глубоком кожаном кресле и читал «Нью-Йорк Таймс».
— Нравится? — спросила Даффи.
— Что? — оторвался он от газеты. — Ах, платье! Да, конечно. По-моему, оно очень м-мм… э-э… очень модное!
— Ты разве не замечаешь, что чего-то не хватает?
— О! Право…
— Такое платье обычно носят с большой изумрудной брошью. Вот здесь, на груди.
— А где же брошь? Было бы очень красиво.
— К сожалению, сладкий мой, я оставила свои драгоценности дома.
— Неужели нельзя купить брошь в Европе? Что-то я тебя не пойму! Магазин «Картье», кажется, на соседней улице. Позвони им, и пусть они доставят то, что тебе нужно, прямо сюда.
— Какой же ты догадливый, милый! — Даффи наклонилась, чтобы прижать на секунду к своей пышной груди седую голову мужа. Потом продолжила, лукаво улыбаясь: — Я так и сделаю. Хочу выглядеть сегодня вечером на миллион долларов.
— А что будет сегодня вечером?
— Ты забыл, что заказал столик в ресторане? Мы ужинаем с Уорреном.
— Извини, дорогая! — Чак опустил газету. — Уоррен позвонил и сообщил, что срочно улетает в Милан. Неувязки с поставками. Разумеется, он сожалеет о неудавшемся вечере и шлет наилучшие пожелания своей прекрасной мачехе.
— То есть мне! — Она оскорбленно пожала голыми плечами. — Ну, что ж…
— Между нами, Даффи, — кашлянул Чак, — я вовсе не уверен, что он полетел в Милан. Развлекается сейчас, наверное, с какой-нибудь блондинкой в латинском квартале. Или брюнеткой. Впрочем… — Он пожевал губами, будто что-то подсчитывал в уме, и снова уткнулся в газету.