Но, как обычно случается в подобных ситуациях, однажды удача изменила и Соэрду. Как-то раз у кассира из банка на Ломбард-стрит возникли подозрения, когда посыльный попросил выдать 1000 фунтов пятью купюрами по 100 фунтов, восемью — по 50, а остальное — золотом. Он внимательно рассмотрел вексель и пришел к выводу, что тот подложный. Ничего не подозревавшего посыльного схватили, но сообщник, ожидавший около банка, сумел предупредить Соэрда, и шайка, как обычно, ускользнула.
Несколько подобных неудач убедили Соэрда в необходимости расширить сферу деятельности и попытать счастья в провинции. Они решили проделать свой обычный трюк в Ярмуте, небольшом городке на восточном побережье: убедить юрисконсультов получить «долги», потом скопировать их подписи на чеках. Сообщник по имени Хардвик открыл в Лондоне счет на 250 фунтов стерлингов на вымышленное имя «Уитни», потом деньги перевели в Ярмут. В Ярмуте Хардвик нанес визит различным юрисконсультам под еще одним фальшивым именем — «Ральф».
Через какое-то время он пошел в банк. И только там понял, что не сделал заявку на выплату денег человеку по имени Ральф… Естественно, банк отказался платить деньги мистера Уитни мистеру Ральфу, а Ральф не мог объяснить им, что он и есть Уитни. И, конечно же, в подобном поведении клиента кассир заподозрил нечто подозрительное.
А растерявшийся «Ральф», не находя выхода, написал Соэрду, прося дальнейших инструкций. И Соэрд же, вместо того, чтобы забыть об этих деньгах, написал Ральфу подробнейшее и компрометирующее письмо с требованием вернуться в Лондон и начать все заново.
К тому времени, когда письмо дошло до Ярмута, банк сообщил полиции о своих подозрениях, и полицейские уже допрашивали «Ральфа» и Атвелла. Естественно, прибывшее письмо они немедленно вскрыли.
Сообщники в Ярмуте сознались и спасли себя, дав показания против остальных. Джим-«Писец» и Андерсон предстали перед судом в марте 1857 года и были приговорены к пожизненной ссылке на каторгу.
Джеймс Эдисон Ривис появился на свет в самом сердце Америки — в штате Миссури. Когда ему исполнилось восемнадцать, разразилась гражданская война. И он, долго не раздумывая, занял место в доблестном войске южан. Однако вместо фронта, его отправили в резерв.
Солдат отпусками не баловали. Поэтому каждый из них по-своему пытался решить проблему увольнения. Не избежал искушения и Джеймс. Однажды он решился и подделал увольнительную вместе с подписью ротного командира. Причем сделал это настолько филигранно, что на контрольно-пропускном пункте подделка не вызвала ни малейшего подозрения, и Ривис весело зашагал в питейное заведение.
А спустя несколько дней за умеренную плату он подделывал отпускные документы всем желающим однополчанам. Вскоре Джеймс вышел на более высокий уровень и стал фабриковать фальшивые документы на списание амуниции и провианта со складов. Украденное же добро за полцены продавал мелким спекулянтам.
Удивительно, но подделав сотни документов, он, тем не менее, ни разу не вызвал ни малейшего подозрения у военного начальства.
После войны о Ривисе ничего не было слышно до тех пор, пока в 1869 году он не объявился в Сент-Луисе, где устроился на работу водителем первых уличных трамваев. Однако, уже через год Джеймс образумился и открыл собственное агентство недвижимости. Дела шли не очень хорошо до тех пор, пока осенью 1871 года в его контору не заглянул доктор Джордж Виллинг и не поведал удивительную историю.
Семь лет назад Виллинг повстречал мексиканца по имени Мигель Пералта и отдал ему все свои сбережения за пачку старинных испанских дарственных бумаг на обладание землями площадью более 5000 квадратных километров, которые располагались на территории современного штата Аризона. Проблема Виллинга заключалась в том, что у него не осталось денег, чтобы дать законный ход своим дарственным и пройти все юридические и кадастровые процедуры. За этим он, собственно, и пришел в контору Ривиса.
Ривис согласился разобраться с перспективами реализации прав Мигеля Пералты на землю. Но вспыхнувшая паника на бирже и в финансовой сфере заставили Ривиса ликвидировать свою контору и отправиться в Сан-Франциско. Вместе с ним в солнечную Калифорнию перекочевали и мысли о сделке Мигеля Пералты.
По прибытии в Сан-Франциско Ривис, только ему одному известным путем, попал на прием к местному железнодорожному магнату Коллису Хантингтону. Во время аудиенции он заявил Коллису, что приобрел бесценную мексиканскую дарственную бумагу, которую в ближайшее время собирается пустить в дело. По всему выходило, что Джеймс Ривис не сегодня-завтра получал в собственность добрую половину территории штата Аризона, поэтому спешил осчастливить Хантингтона предложением века: Ривис готов был предоставить магнату концессию на строительство юго-западной железнодорожной магистрали на всей территории Аризоны. В обмен на сущие пустяки: какие-то 50 тысяч долларов. И, что удивительно, Хантингтон стал торговаться. В конце концов, ударили по рукам на 2 тысячах предоплаты, а остальное — по мере легализации дарственной Мигеля Пералты. Чем очаровал Ривис прожженного капиталиста, сказать трудно, но, тем не менее, он стал «человеком Хантингтона».