Его улыбка вспыхнула, как северное сияние. — Предложение, Ария. Не ловушка. — Он встал, не отпуская руки. — Но если хочешь... — Палец коснулся замкóвого камня. — Скажи «нет» — и он рассыплется в прах.
Сердце упало куда-то в область диафрагмы. Где-то хлопнула крыльями испуганная птица. Я закрыла глаза, видя за веками: его спину, уходящую на рассвете; смех над сгоревшим пирогом; тихие ночи с совместным изучением книг...
— Да... — выдохнула я прежде, чем разум успел протестовать. — Но с условием: никаких тайн. Никогда больше.
Его руки крепко обняли меня, и он поднял в воздух. Ветер свистел в ушах, браслет на запястье жёг, а где-то вдалеке слышался сдавленный смех Марка: «Если разрешишь коту один раз обнюхать тебя — считай, подписал пожизненный контракт...»
— Так, стоп, — словно режиссер, оборвал нашу идиллию Даниэль, врываясь в картину, написанную нежными красками заката. — Я тоже хочу стать мужем Арии, — Даниэль подошёл ближе, его глаза сияли в закатном свете, как и сам браслет, — этот браслет… это символ моей безграничной любви к тебе.
Я замерла, удивлённо глядя на открывшуюся коробочку. Браслет и правда был невероятным.
— Ох, Даниэль… — прошептала я, не отрывая взгляда от мерцающего украшения.
— Я готов разделить с тобой всё, Ария. Каждую секунду, каждый вдох, вечность… — Его голос дрожал от волнения. — Ты примешь его? Примешь мою любовь?
— Да.
После того как мужчины сделали предложение, мы решили не откладывать с брачной церемонией. Я уже давно осознала, что каждый из них занял особое место в моём сердце.
До храма мы добрались быстро, с помощью портала. Это было красивое, величественное сооружение, купол его, подобно солнцу, коснувшемуся земли, искрился червонным золотом, ослепляя взор. Врата храма, распахнутые навстречу, словно объятия, манили в свои священные недра. Мирэль также решил пройти церемонию уже перед ликом богини, чтобы окончательно закрепить наш брак.
Тревога, подобно грифону, вцепилась когтями в мою душу, терзая ее, словно мышь. Игнорируя ее ядовитое шипение, я, словно зачарованная, скользила взглядом по убранству храма, отчаянно пытаясь укрыться от бури в своем сердце. Мы продолжали путь, пока не оказались в просторном полукруглом зале, где время, казалось, застыло в благоговейном молчании. В центре её возвышалась величественная статуя богини, лицо которой было скрыто за вуалью, а руки сложены в молитвенном жесте. У ног богини, словно снег на вершине горы, сиял белоснежный алтарь.
– Надеюсь, его обрабатывают после обрядов? – спросила я с лёгкой брезгливостью, представив, сколько людей пользовались этим местом для любовных утех до нас.
Мужчины закатили глаза и вздохнули, а Марк произнёс:
— Не переживай, родная. Магия богини очищает камень после каждой брачной церемонии.
— Ну тогда ладно, начинайте, — махнула я рукой.
— Как же ты умеешь портить торжественность момента, дорогая! — вздохнул Мирэль, старательно пряча улыбку.
Из потайной двери вышли жрицы в серебряных мантиях, окружили алтарь, их лица скрывали маски лунных фаз. Одна из них — с диском полной луны на лбу — шагнула вперёд, её голос прозвучал как звон хрустальных колокольчиков:
— Приветствуем вас в Храме Матери-Прародительницы. Я вижу, вы пришли сюда, дабы сплести ваши судьбы в священный узел брака, — её взгляд, подобный лунному лучу, скользнул по лицам, задержавшись на мне.
— Приветствую верховную жрицу, — произнес Алон, выступая вперед и склоняя голову в поклоне. Мужчины последовали его примеру, и, повинуясь негласному знаку, я опустилась в реверансе.
— Мы желаем скрепить наш союз пред лицом Прародительницы, — продолжил Алон, его слова звучали как мольба, вознесенная к небесам.
Верховная жрица воздела руки кверху, и серебряные складки её мантии заструились, словно живая ртуть, отражая свет факелов. Воздух наполнился низким, утробным гулом – вибрацией, сотрясающей самые основы храма, словно он затаил дыхание, ожидая свершения таинства.
— Да озарит лик Прародительницы ваши души, — её слова рассыпались эхом, подобно серебряным монетам, падающим в колодец желаний, и вуаль, скрывающая лик статуи, внезапно заколебалась, будто тронутая невидимым дуновением. Мне почудилось, что под тканью дрогнули губы… Или это всего лишь игра теней, рожденная пляской пламени?
Марк сжал мою ладонь с такой силой, словно боялся, что я ускользну, как сон на рассвете. Алтарь под ногами богини запульсировал изнутри перламутровым светом, словно гигантская раковина, хранящая тайны морских глубин. Жрицы вознесли свои голоса в песне – звук был холодным и острым, как лезвие, скользящее по стеклу, проникая в самую душу.